Загнанная в ловушку. Дело Пентагона

Так что когда в американское посольство пришел запрос на выдачу новых документов на имя Джоанны Конелл, и мне об этом сообщили, я думал… нет, по-моему я даже думать был не в состоянии. Так тоже, оказывается, бывает. Я несколько месяцев жил как в аду, уверенный, что я ее не только случайно убил, но даже тело найти не в состоянии! Ты хоть представляешь какой ужас чувствовать себя беспомощным настолько? До того момента я вообще не понимал значение слова «бессилие». Так что ни хрена ты не знаешь, пани, и не надо мне рассказывать сколько раз я перевязывал галстук, я в состоянии посчитать!

— Шон… — она стоит, обхватив себя руками. На лице шок и ужас.

— Я убью, клянусь, я убью Леклера за то, что он с ней сделал, за то, что притащил ее на Сицилию. У меня есть свои границы, переступать которые я считаю недопустимым. Я не собирался вынуждать Джоанну Конелл меня видеть снова. Но Леклер посчитал, что он вправе. По-моему настало время его разубедить.

Карина некоторое время хранит молчание, а потом спрашивает:

— Ты знаешь кто это был?

— Знаю.

— И что ты будешь с этим делать?

— Скажу Джоанне и буду любоваться, как она медленно выносит Леклеру мозг. У нее на этот счет настоящий талант. Он страстно жаждал пообщаться с Конелл? Вперед.

— И что потом? Все будет плохо или очень плохо?

— Нет, пани, будет очень и очень хорошо, если я с большой точностью выгадаю момент, — сухо объявляет Картер.

Но Карина не промах, следующий ее вопрос очень-очень правильный:

— А будет хорошо всем или только тебе?

— Мне-то конечно. А вы уж со своим дерьмом сами разбирайтесь.

А затем его губы расплывапются в улыбке. Мечтательной. Я такого вообще никогда не видела. Чтобы Шон просто радостно, просто искренне улыбнулся? Мир сошел с ума. Но в этот самый момент шум воды в душе прекращается.

Я быстро выключаю ноутбук, диск прячу между мусорной корзиной и мешком. Ну уж туда-то Шон его искать, я полагаю, не полезет. Обдумываю услышанное. Что ж, кажется, я все необходимое уже услышала. То есть Леклер решил, будто имя Шон мне уже сказал, и поэтому полетел доставать Монацелли? Как бы там ни было, я очень рада, что эта запись существует, потому как теперь не столь сильно боюсь Картера. Да, возможно все быльем поросло, но то, что он переживал, доказывает адекватность одного небезызвестно субъекта. Это очень в тему, учитывая, что мы заперты в одном номере, а он у меня недостаточно большой, и бегать друг от друга кругами не выйдет.

Шон выходит из ванной. На нем банный халат. И, кажется, больше совсем-совсем ничего. Прочь шальные мысли.

— Пока я в душе, доверяю тебе обыскать мой номер на предмет жучков Леклера — где угодно. — Боюсь подумать куда он полезет! — Кроме ноутбука!

С этими словами я скрываюсь в ванной. Не скажу, чтобы я согрелась там, ну хотя бы потому что боюсь, что Шон все-таки решит взломать моей тридцатидвухсимвольный пароль! Я выхожу в кофте до колен и теплых гольфах. И все равно мерзну. Снимаю телефонную трубку и заказываю два горячих кофе. Можно было бы и что-нибудь алкогольное, но не в такой же компании! А Шон демонстративно невинно сидит в кресле. Рядом с ним три жучка. Один сломан, один вырван, третий просто лежит. Значит не прослушка, а что-то еще. Почти уверена, что это блокиратор интернета (видела у Шона дома подобные). То есть захочет Леклер, и останусь я без доступа к сети? Прелестно.

Сажусь на кровать.

— Леклер встречается с Монацелли, — начинаю я диалог.

— От Манфреда он ничего не узнает, — спокойно отвечает Шон.

— Он встречается с Монацелли, чтобы присвоить себе все заслуги, и моему отцу не дали помилование, Картер! — Ради убедительности я даже сажусь на самый край кровати, поближе

— Успокойся! — отмахивается Шон.

— Мне не давали просмотреть вчерашние записи, чтобы я не узнала, что ты сказал, что скажешь мне имя. Но что за момент? Чего ты ждешь? О чем говорил?

— Манфред оставит мне Бабочек. Когда мы закончим этот проект. И я смогу делать все, что захочу. — Картер тоже ради убедительности наклоняется ко мне. Халат распахивается на его груди. Мне было бы много спокойнее, если бы этого не случилось, но он даже не замечает моего смущения, только вкрадчиво шепчет: — Конелл, это расколет команду. Каждый хочет занять трон сеньора Хакера. Каждый считает, что он достоин. И, бесспорно это так, потому что сам Манфред не заслуживает даже в ногах посидеть! — Ауч! Жестко он Монацелли… — А мне нужны надежные люди, Джоанна. Мне нужна их поддержка. Я не могу потерять всех. Но, полагаю, они захотят разбежаться и начать хакерскую гонку. Надо ли говорить, что после Пентагон-скандала это очень неуместно? Тем не менее, они решатся, я уверен. Все тщеславны и считают себя неуязвимыми.

— И что ты будешь делать?

— Большая часть Бабочек, Джоанна, поддержат меня. Как бы то ни было, это факт. Но слабых Бабочек. А мне нужны сильные сторонники. Мне нужны ты — человек, которого пригласил Манфред лично и который займет мою сторону.

Я отшатываюсь.

— Шон, я не могу с тобой работать. И на тебя работать тоже. Не заставляй меня озвучивать причины.

Он тоже откидывается на спинку кресла.