Загогулина в портфеле президента

Вице-премьер Виктор Христенко публично заявил, что «вопрос о дефолте России просто не стоит на повестке дня». Иными словами, по всем своим обязательствам – как внутри страны, так и перед международными кредиторами – Россия расплатится, хотя объем этих обязательств превышал все разумные пределы. Дело не в том, что они слишком велики относительно каких-нибудь макропоказателей типа объема экспорта или ВВП. Дело в том, что сами эти показатели в последнее время ненадежны. Настолько ненадежны, что рынок уже не реагировал ни на какие успокаивающие слова и даже действия. Докладывает правительство, что в июле выросли налоговые сборы, – рынок падает, выделяет Всемирный банк России кредит в полтора миллиарда долларов – рынок снова падает, Минфин отменяет очередной аукцион по размещению ГКО – не помогает.

Во вторник на главной российской торговой площадке приостановили торги: котировки акций упали до критической отметки. Доходность госбумаг со сроками погашения весной – летом 1999 года впервые после выделения стабилизационного кредита МВФ «перевалила» за 120% годовых. Вслед за рублевыми госбумагами «грохнулись» и валютные инструменты. Доходность по некоторым валютным облигациям превысила рекордную отметку 4-летней давности, подешевели ценные бумаги российских предприятий на биржах США и Европы. В среду, слегка «потяжелев» в начале дня, ценные бумаги затем вновь «посыпались».

Этот «листопад» чем уж только не объясняли: падением японской иены, угрозой девальвации китайского юаня, падением цен на нефть, сезоном отпусков среди брокеров и т. д. На самом деле, все эти факторы, конечно, влияли на температуру российского рынка, но основная причина, кажется, значительно проще: в последнее время российская экономика не продемонстрировала инвесторам ни одного реального положительного факта.

Что дальше? «В такой ситуации есть два пути, – сообщил „Известиям“ один банкир, – либо уйти на другие рынки, что невозможно, поскольку других в нашей стране нет, либо продолжать играть, хотя это все больше смахивало на русскую рулетку». Многие финансисты полагали, что дефолт вероятен «более чем на 50 процентов». Не исключали некого «коктейля» из индонезийского и мексиканского опытов: дефолт, сопровождаемый девальвацией. «Проблема наша в том, – говорил один из российских экономистов, – что свои финансовые проблемы мы решаем за счет социальных, а как только принимаемся за социальные, проваливаются финансовые. И выхода из этого порочного круга пока не видно».

Небольшую передышку мог дать второй транш кредита Валютного фонда, выделение которого намечено на сентябрь. Но уже к декабрю его «проедят», и на рынках может вновь начаться «листопад» посильнее нынешнего.

В Минфине заверяли, что ресурсов осилить махину обязательств у государства хватит, пиковые месяцы выплат по внутреннему долгу уже пройдены, сейчас на погашение тратятся «не очень значительные для нынешнего года величины», платежи по внешнему долгу по сравнению с внутренним пока вообще незначительны. В Минфине намекали, что в сентябре рынку будут предложены новые инструменты, которые его заинтересуют. Но заверения уже не помогали.

Можно все-таки было предположить, что дефолта Россия не допустит. Потому что, если он произойдет, от страны отвернутся многие государства и все мало-мальски серьезные финансовые структуры. «Грохнется» отечественная финансовая система. Динамичные секторы, которые должны составить «скелет» будущей экономики, либо впадут в долгую депрессию, либо вымрут, как динозавры. Всего этого не могут не понимать в верхах, а значит, будут делать все возможное, чтобы подобного развития событий не допустить. Но о том, что сама власть закладывала на худший вариант, свидетельствовали некоторые косвенные факты: приоритетами бюджета следующего года были объявлены военная и судебная реформы, сегодня долги по финансированию лихорадочно пытались ликвидировать только для военнослужащих, а с ноября им должны были повысить размеры денежного довольствия…

Не давайте русским в долг. Не вернут