Загогулина

— Не для протокола! Стекло вставлю я! При условии! Что Клюнин НИКОГДА — ни вслух, ни про себя — не скажет слова «муть».

Клюнин встал. Всегда сутулый, он выпрямился! Он голову поднял, хоть вечно ходит понурый! Глаза — как у боярыни Морозовой с картины художника Сурикова!..

— Чем так, дядь Вань, — сказал он, — лучше я сам!..

— Кремень! — крикнул кто-то из собравшихся. — Не отрекся!!!

И Конфликтная комиссия дружески двинулась в деревню. В самом деле, глупо разводить конфликты, раз уж все мы без исключения состоим из звездного вещества.

Семь летучих пассажиров

Поезд шел медленно, как будто ему не хотелось уезжать так поздно вечером.

— Билеты, пожалуйста! — на весь вагон раздался бас.

И к нам в купе явился проводник с черными бакенбардами, абхаз. Он забрал у мамы билеты, сунул в планшет и сказал:

— Приятного путешествия в нашем фирменном поезде!

А я на поезде не хотела. Я хотела на самолете. Но мама — ни в какую! Поэтому я сказала:

— Мне больше нравится самолет.

— На самолете быстрее, — согласился проводник. — Но в поезде! — Он поднял указательный палец и потряс им около бакенбарда. — Поезд — это поездка! Это путешествие! Это приключение!!

Я говорю:

— Какие же тут приключения? Все только и делают, что спят или едят.

— Слушай, не будь ты как тот пассажир из прошлого рейса, — проводник сел и уперся кулаками в коленки. — Он мне заявляет: «Дайте таблетку: голова болит от этого однообразного шума!» А? Однообразного?! — Проводник ухмыльнулся. — Да я глаза закрою — скажу: по лесу мы едем. По городу… по полю!.. В туннель! Из туннеля. К станции подъезжаем… — все по стуку колес! А на мосту! Тут уже не стук — грохот! Ветер свистит, мост гудит!

— В самолете, — говорю, — все равно интересней.

— Не обращайте внимания, товарищ проводник, — сказала мама. — Просто Лена сегодня не в духе… За постель сейчас платить?

— Можно сейчас, можно потом, — ответил проводник. — Спокойной ночи.

Мама начала стелить постель, а меня, чтоб не мешала, выставила в коридор.

По коридору слонялся мальчик в клетчатой рубашке. Подходит и, как будто мы сто лет знакомы, спрашивает:

— Сказать одну вещь?

Я отвернулась, молчу и в окно смотрю.

Он с другой стороны:

— Ладно, — говорит, — скажу. У нас в купе едут летучие мыши.

— Живые? — я не поверила.

— Еще какие! Их один турист в пещере наловил. Я хотел мышь попросить, чтоб у нас в Салехарде ребятам показать! А папка не разрешил. Мой папка знаешь кто? Вертолетчик!

Та-ак! Это уже интересно.

— Покажи, — говорю. И сама не знаю, кого хочу больше увидеть: летучих мышей, папу-вертолетчика или туриста из пещеры.

Колин папа был такой, что целое окно загораживал. И как атлант, сидя, верхнюю полку головой подпирал. Только атланты бледные и хмурые, а Колин папа — наоборот. Навалил на стол продуктов, ест и разные истории из своей вертолетчицкой жизни рассказывает. Увидел нас, даже свистнул.

— Во! — говорит, — Колька шустрый! Весь в меня! Садись, барышня, дуй «Фанту»!

На верхней полке уже похрапывала старушка с пучком. На нижней сидел турист. Рядом с ним стояла большая картонная коробка. В ней кто-то возился и попискивал.

— Мыши-то кормленые? — спрашивает Колин папа.

— Второй день не едят, — махнул рукой турист.

— Так ты им сальца с чесноком! Милое дело! — Колин папа развернул тряпочку и отрезал сала.

Турист запустил руку в коробку… и достал мышь!

Из его кулака выглядывали уши торчком, глаза под самыми ушами и уголки крыльев. От сала мышь отвернулась.

Я говорю:

— Может, ей чего-нибудь молочного? Мыши-то ведь млекопитающие!

— Сырок! С изюмом! — Коля покопался в сумке и выудил творожный сырок.

При виде сырка летучая мышь скорчила такую физиономию, что всем стало ясно: молочные продукты эти мыши вообще терпеть не могут.

— Потому что всухомятку! — догадался Коля.

— Точно! — обрадовался папа. — А ну, Колюнь, сгоняй к проводнику. Пускай чаю нальет. Скажи, покрепче! Чтоб взбодрились!

Пришел проводник со стаканом в подстаканнике. Он ложкой зачерпнул чай, подул и поднес мыши.

Летучая мышь только голову в плечики втянула.

— Голодовку объявили, — сказал турист. — Ничего, еще попросите! — Он засунул мышь обратно и начал уплетать сырок.

— Не попросят, — вдруг сказал проводник. — Летучая мышь в неволе есть не будет. Сколько их у тебя?

— Семь штук! — гордо ответил турист.

— Семеро. — Проводник положил руку на коробку. — Где им в городе жить? В подземном переходе?

— Зачем? — Турист уничтожил сырок и принялся за сало. — Я их друзьям дарить буду!

— Если бы меня, — сказал своим басом проводник, — взять из поезда, вытащить, в пещеру сунуть! Я в пещере не то что есть — заснуть не смогу! Я к шуму привык, они к тишине! В общем, вот: летучая мышь в неволе жить не будет!

Проводник ушел. Меня тоже мама спать позвала.

Только я пижаму натянула, слышу:

— Удрали! Мыши удрали!

Выскакиваю в коридор. Мама вслед:

— Куда босиком? Вернись!

А там уже Коля! И его папа в одних трусах! И еще пассажиры! Все пихаются! Толкаются!..

— Граждане! Воздушная тревога! — кричит вертолетчик и полотенцем, как пропеллером, крутит.