Заговор

— Да не переживай, спят они, очнутся часа через три. Это прям анекдот был, представляешь их лица, когда они к воротам выскочили, а тут ты им рукой машешь, мол, отворяй ворота, барин едет, — Зима скорчил грозную рожу и замахал рукой с пистолетом, — ну твой-та водитель, ясное дело, он что, он баранку крутить по должностной инструкции обязан, а вот бойцы твоего дагестанца-безопасника меня разочаровали, мало того, что они все вместе к воротам выскочили, так еще и хлороформом себя усыпить дали, я на них пестик навел, они и поплыли, их вон Ирочка с Максом за пять секунд всех троих усыпили, ха ха…

Я думал. Я очень напряженно думал. Адрес моего ночлега мог знать любой из участников вчерашнего собрания. А вот знать, кто в доме, сколько человек и кто есть кто, мог только мой помощник Сергей Давыдов и хозяин дома, Руслан Дзантиев. Очень маловероятно, что мероприятие в которое меня вовлекают уже находится на финальной стадии и мои противники ликвидировали бы сейчас своего человека в моей команде. Значит Давыдов — не их человек. Следовательно, их человек Дзантиев. А это худший из всех возможных вариантов. Что может быть хуже, чем продажный начальник службы безопасности? И при таком раскладе действительно ли охранники спят, усыпленные химией, или они исполнили приказ своего непосредственного начальника и впустили гостей без каких-либо вопросов?

— Тогда зачем ты убил моего помощника? Если ты справился с профессиональными охранниками, чем тебе был опасен мой ассистент?

— Эээээ, нет, дорогой, не надо тут передергивать, — Зима почесал дулом пистолета подбородок. — Я же тебе уже объяснил, это не я, это ты его убил. Это ты начал меня подначивать, мол, достал пистолет — стреляй. Так что Сергей — полностью на твоей совести.

Зима покрутил головой и продолжил:

— А вообще мы что-то засиделись тут, давайте-ка прокатимся. Максим Александрович, ты фильмы про мафию любишь? Лицо со шрамом, Крестный отец, Гоморра, нет? Давайте в мафию поиграем, мы вам мешочек на голову наденем, а вы тихонько с нами в машине прокатитесь. И сразу тебя мил человек предупреждаю, не зли меня. Помнишь, я тебе уже говорил, что следующая твоя ошибка не испортит тебе жизнь, а отберет ее. Так шта, соколик, подь сюды да лезай у мешок.

С этими словами мужик махнул левой рукой Ирине и жестом отправил ее ко мне. Правую руку с пистолетом он поднял и навел мне в живот. Второй раз за неполные сорок восемь часов мне в живот смотрело дуло пистолета.

Я отметил про себя, что мужик знает имя Давыдова. Ничего удивительного, готовились, мои визави очень хорошо готовились, прям пятерка им за домашнюю работу. А себе я ставлю крепкую двойку. Второй день меня крутят в танце непонятные партнеры, а я не то, что не веду в этом танце, я даже не могу понять, что мы танцуем. Но это явно не романтический медляк, это уж точно.

— А если я в мешок не полезу? — Я обратился к своему двойнику. Судя по поведению он тут самое младшее оно же слабейшее звено, может он что и сболтнет интересное, хоть какая пища для анализа будет.

Мой двойник растерянно посмотрел на Зиму, потом на Ирину, чем еще раз подтвердил мои догадки о существующей между ними иерархии. Ирина тем временем, усмехнувшись, подошла к столу и встала у меня за спиной, я снова почувствовал легкий флер ее духов.

— Ну вот что ты за человек, Максим Александрович, ну вот как ты с такими инстинктами самосохранения до своих лет дожил? — Зима направил пистолет куда-то в район моих ног. — Ты одну мысль дурашка запомни, нам ты уже целый не нужен, для представительской функции ты у нас есть, — он мотнул головой в сторону двойника, — ты нам теперь исключительно как источник информации нужен, хотя и тут, думаю ты уже все просчитал и понимаешь, что доступ к любой твоей информации у нас давно есть.

Зима как бы в раздумье приподнял левой рукой стул, на котором недавно сидел, и поставил его к столу.

— Хочешь, я скажу тебе чистую правду? — Он прищурившись смотрел мне в глаза. — Кстати, знаешь, Оскар Уайлд говорил, что правда никогда не бывает чистой, а еще он говорил, что она никогда не бывает чистой и простой. Так вот, пусть не чистая, но тогда и не простая правда в том, что у тебя нет выбора.

Зима подошел ко мне и, поставив руки на стол, склонился к самому лицу.

— Ты Максим Александрович, конечно ценный для нас человек, и покрутить с тобой операцию нам ох как интересно, но не обольщайся, твоя ценность не столь уж велика. И если я тебя прям здесь и сейчас завалю — никто меня конечно не похвалит, но и пенять мне долго не станут. Так что ты сейчас самостоятельно, добровольно, а если я прикажу, то и с улыбкой, засунешь голову в мешок. И моли Бога, чтобы я перед этим в него не плюнул.

— Ты бы к врачу сходил, Зима, желудок проверил, у тебя рот воняет.