Заговор

— Посмотреть на нее можно, а то будем за нее перед Василием Григорьевичем хлопотать, а девка окажется не та.

— Так почему не посмотреть, пошли, посмотрим. Там караульным мой кум Степан.

Мы вернулись к «темной», но никакого Степана здесь не оказалось, а сама тюрьма была заперта, вернее, подперта деревянным колом. Я его убрал и распахнул дверь.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнул в темное помещение.

— Есть, — откликнулся мужской голос, и на свет Божий показался прилично одетый мужчина, правда одежда у него была не в порядке, а лицо помятое и усталое. Он удивленно осмотрел нашу странную компанию.

Алексей низко поклонился арестанту. Мы с Сидором ожидали другого явления и не сразу на него отреагировали.

— Здесь должна была быть женщина, — наконец сказал я.

— Есть и женщина, но она еще спит, — объяснил он.

Разговор у нас получался светский, будто мы зашли сюда в гости.

— Ее не Прасковьей зовут? — не выдержал неизвестности Сидор.

— Не знаю, она не называлась, — ответил арестант и крикнул вглубь сарая, — боярышня, тебя тут спрашивают!

Неожиданно в разговор вмешался наш провожатый, он вновь низко поклонился арестанту:

— Доброго тебе утречка, Василий Григорьич!

— Здравствуй, Алексей, — ответил тот, отстраняясь от двери, из которой, едва его не сбив с ног, выскочила взлохмаченная Прасковья. Она уставилась на нас во все глаза, засмеялась и бросилась мне на шею.

Я только успел про себя отметить, что арестант, скорее всего, и есть управляющий, как был захлестнут эмоциями.

То, что здесь началось, думаю, не требует особых комментариев. Мы обнимались, целовались и радовались встрече. Наконец, девушка немного успокоилась, и я смог переключиться на Василия Григорьевича. Он все это время стоял, прислоняясь плечом к стене узилища, с ироничной улыбкой рассматривая нашу компанию. Я его спросил:

— Ты, если я не ошибаюсь, здешний управляющий?

— Бывший, — ответил он, — сегодняшней ночью стал простым арестантом. — Если вы хотите увезти отсюда девушку, тогда поторапливайтесь, когда вернется хозяин, вам придется составить мне компанию.

— Нам спешить некуда, он теперь сюда нескоро явится, разве что после второго пришествия, — сказал я. — А вот с тобой бы я очень хотел поговорить, у меня есть много вопросов.

— Что значит… Ты хочешь сказать, что постельничий? Я же его вчера вечером видел живым и здоровым, — теряя весь свой иронический настрой, забормотал он.

— Все мы под Богом ходим и не знаем своего последнего часа, — нравоучительно объяснил я. — Сейчас человек жив, через минуту, глядишь, умер. Неисповедимы пути…

Однако он не дослушал сентенцию, перебил на полуслове:

— Значит, умер Нечаев!

Он был так искренно удивлен, можно даже сказать, ошарашен новостью, что начал нервно перебирать застежки на кафтане, потом пробормотал:

— Этот всем новостям новость. Как же это он так сподобился?

— Добрые люди помогли, чтобы случаем не сжег Москву.

В этот момент в наш разговор вмешался Алексей:

— Как же это ты, тезка, сейчас говоришь, что барин помер, а давеча сказывал, что он меня домой отправил? Что он, с того света тебе приказ передал?

— Сначала передал, а потом и умер, — ответил я, — помнишь, сначала крики были, а потом все люди на зады побежали, вот тогда и твой барин преставился.

— Что же ты сразу не сказал, как же так, барин помер, а я даже не перекрестился?! — испуганно воскликнул он.

— Ничего, он тебя с того света простит, — успокоил я верного холопа, потом обратился к управляющему:

— Есть здесь спокойное место поговорить? И прикажи баню, что ли, натопить, нужно дать Прасковье помыться, до чего изверги довели девушку!

— Коли так все хорошо сложилось, то почему бы и не поговорить, — ответил Василий Григорьевич. — И Прасковью вашу отмоем, будет еще чище, чем прежде. Пойдемте в господскую избу, я проверю, что тут за ночь без меня произошло, и о бане распоряжусь.

Мы с ним пошли впереди, следом Прасковья с Сидором. Парень заботливо поддерживал измученную девушку. Я незаметно рассматривал нового персонажа нашей драмы. На первый взгляд управляющий мне понравился, но я не спешил делать выводы, предполагая, что вся местная братия была замазана и в секс-индустрии, и в государственном заговоре. Мы прошли загаженным двором и вышли к парадным покоям, где была образцовая чистота.

— Хорошо вы здесь управляете, — не удержался я от комментария, — лицо мыто, остальное в дерьме.

— Это точно, потому меня постельничий Нечаев и подрядил порядок навести. Да только не успел я за толком дело взяться, как прогневил хозяина и попал под замок.

— Так ты недавно здесь? — задал я принципиальный для меня вопрос.

— Третью неделю.

— А раньше чем занимался?

— Своей вотчиной владел, да только сожгли ее вольные казаки, крестьяне разбежались, вот и пришлось в Москву перебираться.

— Как ты к стольнику попал?

— Дядька посодействовал, пообещал тут манну небесную, а сам видишь, что получил, едва живота не лишился!