Заговор

— Султан, дорогой, потерпи еще чуток, сейчас оторвемся от островов, скроемся из виду и я тебе помогу, — говорил Текильбаев Жукусову. Через десять минут острова скрылись из вида, и Текильбаев, закрепив рулевое колесо на установленный курс, присел возле Султана. Приподняв его за грудь, он похолодел. Тело Жукусова было безжизненным. Он прислонил ухо к его окровавленной груди, но стука сердца не услышал.

По воле злой судьбы взрывом на вилле в клочки разметало и металлическую ограду террасы, один из кусков которой, в виде обрезка трубы, вонзился в левую часть спины Жукусова. Проникновение трубы было очень глубоким и, будучи в шоке, Султан еще успел добежать до тропинки, где пересекался его путь с Текильбаевым по дороге к катеру. Труба, видимо, уже задела сердце, и жизнь Жукусова оборвалась. Но и вытащив трубу из его спины, Текильбаев обрек бы друга на неминуемую смерть. С такой открытой раной с пробитым легким он не прожил бы и трех минут.

Осознав, что друг мертв, он прижал бездыханное тело к себе и страшно зарыдал. Эти рыдания скорее походили на вой, чем на плач человека. Потеря самого близкого и родного друга, единомышленника и напарника, с которым ему предстояло выбираться из Греции, и то, что теперь он остался один в этом чужом краю, все слилось в этом реве зрелого и сильного человека, реве отчаяния и бессилия что-либо изменить.

Волны постепенно сбивали катер с курса, и Текильбаев, осторожно положив друга на дно катера, выправил курс. Они уже были в пути почти час. До рыбачьего поселка оставалось минут двадцать пути. Катер шел на предельной скорости пятьдесят пять километров в час. Текильбаев уже немного отошел от первого шока и успокоился. Захлестнувшие эмоции сменялись осмыслением происходящего. Как ему быть с телом Жукусова, — думал он. — Если он начнет копать могилу (да и чем, лопата как-то не вписывалась в их планы), то на вариант успеха вырваться из Афин можно уже будет не рассчитывать. А оставаться в Греции на нелегальном положении с жалкими тремя тысячами долларов и не имея никаких контактов — просто безумие.

В этот момент вдоль кромки береговой линии Текильбаев разглядел впереди башню маяка, значит через пять минут он причалит к месту их тайника, где были спрятаны их велосипеды. От этого места до рыбачьего поселка было несколько километров.

Через несколько минут он причалил катер к берегу под кроны больших деревьев. Было девятнадцать часов тридцать две минуты. В пути он сократил отставание от намеченного графика с шести до двух минут. Мысль затопить катер вместе с Жукусовым он отверг сразу. Ему было невыносимо, что его друг будет гнить в воде непохороненным. Поэтому он решил закатать тело Султана в брезентовую накидку с катера и спрятать его на берегу. Наверняка через пару дней дети рыбаков из поселка или собаки обнаружат тело и приведут людей. Тогда его хоть по-человечески похоронят.

Понятно, что вызовут полицию, но он уже успеет улететь из Греции. Первым делом он вытащил все из карманов Жукусова, высыпал содержимое его сумки на землю и, плеснув из бака бензина, поджег личные вещи и документы друга. Затем быстро свернув брезентовую накидку он положил на нее Жукусова и резко вырвал из спины торчащий кусок трубы. Против ожидания кровь не хлынула, а медленно потекла, так как очень много ее вылилось на острове и в катере.

Завернув брезент, он взвалив тело на плечо, понес его глубже, в густой кустарник. Вернувшись, Текильбаев разделся и полез в катер. Заведя мотор я закрепив руль управления на курс прямо в морс, он бросил обрезок трубы в катер. Затем, вытащив заранее приготовленный домик, несколькими ударами пробил днище, и, когда вода хлынула внутрь, он спрыгнул в воду и отцепил катер от коряги. Работающий мотор сразу же увлек его в море, где ему через восемь-десять минут будет суждено затонуть.

Быстро умывшись и смыв кровь с рук, Текильбаев раскрыл сумку, вытащил простые брюки, светлую рубашку, темный пиджак и легкие туфли. Одевшись и зачистив следы своего пребывания на берегу, он поднял небольшую дорожную сумку, где лежали вещи, в которые он должен был переодеться в Салониках, и направился к кустарнику, где были спрятаны велосипеды.

Мысль о велосипедах была продолжением мысли о своем катере. Они сразу приняли решение исключить любые контакты с людьми, которые могли их описать, либо опознать, либо выдать полиции. Поэтому такси, попутные машины и автобусы исключались. Так пришли к мысли о велосипедах. Текильбаев вывел велосипед на дорогу, закрепил на багажнике сумку и посмотрел на часы. Было девятнадцать часов пятьдесят две минуты. Лоб моментально покрылся испариной. Отставание от графика уже равнялось семи минутам. Все теперь решал его велопробег. В Волос на вокзал он должен был прибыть не позднее двадцати часов двадцати минут, чтобы успеть купить билет на поезд до Салоник, который отправлялся в двадцать часов тридцать минут.