Заговор «Аквитания»

…Калеб Даулинг был не только зол, но и растерян. Однако, несмотря на одолевавшие его сомнения, он не хотел пускать дело на самотек: вокруг творилось что-то непонятное – почему, к примеру, он никак не может добиться приема у временно исполняющего обязанности посла? Атташе, ведавший записью к нему, утверждает, что в связи с убийством Уолтера Перегрина у того нет ни одной свободной минуты. Может быть, через недельку… Иными словами, ему как бы заявляют: «Проваливай-ка, актеришка, у нас по горло важных дел, а свидание с тобой к ним не относится». Его задвинули в дальний угол, попотчевав обычной болтовней, которую держат про запас для лиц широко известных, но незначительных. Причины и разумность такого свидания, без сомнения, громко обсуждались невежественными и ретивыми дипломатами. Или кем-нибудь еще.

Именно поэтому он и сидел сейчас за одним из столиков в глубине бара отеля «Кёнигсхоф». Ему удалось узнать имя секретарши Перегрина, некоей Энид Хитли, и отрядить в посольство каскадера Муза Розенберга с письмом якобы от ее близкого друга в Соединенных Штатах. Розенберг получил наказ передать конверт лично адресату. Увидев могучую комплекцию каскадера, в приемной никто не стал возражать. Хитли сама спустилась вниз за конвертом. Записка кратко излагала существо его просьбы:

«Дорогая мисс Хитли, уверен, что нам с Вами необходимо срочно переговорить. Жду Вас в баре отеля „Кёнигсхоф“ сегодня в половине восьмого вечера. Был бы рад, если бы Вы согласились со мной выпить. Убедительно прошу Вас не говорить никому об этой встрече. Ни одному человеку.

Искренне Ваш

К. Даулинг».

Было уже семь тридцать восемь, и Калеб начал беспокоиться. За последние несколько лет он успел привыкнуть к тому, что люди весьма точно соблюдали назначенное для интервью и встреч с ним время, – пунктуальность была одним из «пунктиков» папаши Рэтчета. Но существовал целый ряд причин, по которым секретарша могла уклониться от встречи с ним. Впрочем, она знала, что они с Перегрином в известной степени стали друзьями и что актеры – тоже люди разные. Многие из них ищут известности, используя для этого даже те события, которые не имеют к ним никакого отношения, позируя рядом с государственными и политическими деятелями, хотя сами не способны сформулировать даже своего отношения к рабовладению. Но он, черт побери, надеется…

Она! Женщина средних лет вошла в двери и прищурилась в полумраке зала. Метрдотель сразу же подошел к ней и проводил к столику Даулинга.

– Огромное спасибо за то, что вы согласились прийти, – сказал Калеб, поднимаясь навстречу Энид Хитли, пока та усаживалась за стол. – Я не решился бы настаивать на этой встрече, если бы не считал ее чрезвычайно важной, – добавил он, снова опускаясь на стул.

– Я поняла это по тону записки, – ответила миловидная женщина с волосами, уже тронутыми сединой, и умными глазами.

Пока не принесли заказанный ею напиток, они вели обычный, ни к чему не обязывающий разговор.

– Представляю себе, как все это тяжело для вас, – сказал Даулинг.

– Да, нелегко, – отозвалась мисс Хитли. – Я проработала с мистером Перегрином почти двадцать лет. Он обычно называл нас своей командой, мы с Джейн – с миссис Перегрин – сошлись довольно близко. Мне сейчас следовало бы быть у нее, но я сказала ей, что у меня в последний момент объявились срочные дела в конторе.

– Как она?

– Все еще в шоке, конечно. Но она справится. Она сильная. Уолтер хотел, чтобы его окружали сильные женщины. Он считал, что только они чего-то стоят и потому должны знать себе цену.

– Очень правильные мысли, мисс Хитли.

Официант принес выпивку и ушел, секретарша вопросительно взглянула на Калеба.

– Вы уж простите меня, мистер Даулинг, но я не особая поклонница вашего шоу, хотя, естественно, видела вас на экране разок-другой. А вообще как-то так получается – когда меня приглашают на обед и приближается эта волшебная минута, обед почему-то отменяется.

– По-видимому, те люди не управляются на кухне.

Женщина улыбнулась.

– Вы слишком скромны, но я не это имела в виду. Вы совсем не такой, как на телевизионном экране.

– Потому что я и мой телевизионный персонаж – не одно и то же, мисс Хитли, – очень серьезным тоном ответил бывший университетский профессор, глядя ей в глаза. – Я полагаю, что у нас с ним есть что-то общее, поэтому я могу пропустить через себя эту придуманную личность, но этим, пожалуй, наше с ним сходство и ограничивается.

– Понимаю. Вы очень хорошо все объяснили.

– Мне уже приходилось говорить об этом. Но я пригласил вас не для того, чтобы порассуждать о сути актерского мастерства. Тема эта – довольно узкая и мало кого интересует.

– А почему вы меня пригласили?

– Потому что не знаю, к кому еще обратиться. Вернее, я-то знаю, но никак не могу к нему пробиться.

– И кто же это?