Заговор «Аквитания»

– Они – пособники наших врагов.

– Не может быть!

– А как по-вашему, зачем они оказались в аэропорту?

– Чтобы встретить вас, поговорить с вами. Может быть сколько угодно причин. Не знаю, известно вам или нет, но вы – крупнейший специалист в области международного частного права. Посольства и консульства часто прибегают к помощи таких парней, как вы.

– Я уже слышал это раньше, – раздраженно перебил его Конверс.

– Ну и что такого?

– Если они хотели меня видеть, то почему тогда открыто не подошли к входным воротам?

– Наверняка были уверены, что вы зайдете за багажом, как все нормальные люди.

– А когда я не сделал этого, судя по вашим словам, они расстроились и разозлились.

– Так оно и было.

– Значит, у них имелись основания тайно ждать меня у входа.

– И все-таки это звучит не слишком убедительно. – Фитцпатрик поморщился.

– А женщина? Вы помните эту женщину?

– Конечно, помню.

– Она засекла меня в Копенгагене и все время следила за мной… А потом их всех четверых подобрал автомобиль, принадлежащий человеку, который является частью всего того, о чем я вам рассказывал. В этом автомобиле они прямиком направились в посольство, тут уж можете положиться на мое слово. Я сам их видел.

Коннел пристально вглядывался в лицо Джоэла, как бы впитывая в себя его слова.

– О господи, – удивленно прошептал он. – Ну ладно, посольство отпадает, а как насчет Брюсселя, штаба главнокомандующего вооруженными силами НАТО в Европе? Я знаю кое-кого в отделе морской разведки.

– Пока нельзя. А может быть, и вообще нельзя.

– Я полагал, что вы намерены воспользоваться моим мундиром и моими связями.

– Возможно, я так и сделаю. Во всяком случае, приятно знать, что они существуют.

– Ну хорошо, так что я могу сделать? Должен же я сделать хоть что-нибудь?

– Вы и в самом деле свободно говорите по-немецки?

– Хохдойч, швабский, баварский и еще в придачу несколько диалектов. Я же сказал вам, что я знаю пять языков…

– Да, действительно, вы объяснили это весьма доходчиво, – прервал его Конверс. – Здесь, в Бонне, есть женщина по фамилии Фишбейн. Вот вам и первое имя из моего запаса. Участие ее в этом деле несомненно, но ее роль пока неясна. По-видимому, она осуществляет связь – передает информацию. Я хотел бы, чтобы вы познакомились с ней, поговорили, установили контакт. Для этого нужно найти подходящий повод. Ей немного за сорок, она – младшая дочь Германа Геринга. По совершенно понятным причинам она в свое время вышла замуж за одного из уцелевших узников фашизма, но он уже давно уехал. Есть какие-нибудь идеи?

– Разумеется, – без раздумий отозвался Фитцпатрик. – Наследство. Ежегодно составляются тысячи завещании, которые, согласно воле покойных, проходят через военных юристов. Это сумасшедшие, которые оставляют все, что имели, тем, кто тоже сумел выжить. Истинные арийцы и всякое прочее дерьмо. Обычно мы стараемся сплавить их гражданским властям, те тоже не знают, что с ними делать, и в результате их капиталы либо теряются, либо поступают в казначейство как выморочное имущество.

– Серьезно?

– Ein, zwei, drei… [33] Поверьте мне, те люди мечтают именно об этом.

– И вы считаете это удобным предлогом?

– А что бы вы сами сказали о наследстве в миллион с чем-нибудь долларов, оставленном скромным пивоваром где-нибудь на нашем Среднем Западе?

– Неплохая идея, – одобрил Джоэл. – Считайте, вы уже на борту.

В их беседе не упоминалось слово «Аквитания», не были названы имена Джорджа Маркуса Делавейна, Жака Луи Бертольдье или Эриха Ляйфхельма, как и прочие двадцать с чем-то имен из Госдепартамента и Пентагона. Не было и подробного анализа действий сети, изложенного в различных досье, которые оказались в распоряжении Конверса, и того, что он узнал от Эдварда Биля с острова Миконос. Приоткрывая Коннелу Фитцпатрику лишь общие контуры организации, Джоэл исходил из соображений, весьма далеких от альтруизма. Если военного юриста схватят и подвергнут допросу – каким бы жестоким ни был этот допрос, – из него мало что удастся вытянуть.

– Не слишком-то много вы мне рассказали, – заметил Фитцпатрик.

– Вполне достаточно, чтобы вам проломили череп. Поверьте, я слов на ветер не бросаю.

– Я тоже.

– В таком случае считайте меня великодушным парнем, – сказал Конверс, и оба они направились в сторону ворот Альтер-Цолля.

– С другой стороны, – продолжал зять Холлидея, – вы испытали в своей жизни куда больше, чем я. О многом я узнал из приложенных к вашему личному делу секретных досье – не одного, а нескольких, их сопоставили с досье других бывших военнопленных. Ваши были особенными. Согласно показаниям большинства узников этих лагерей, ваше мужество помогало им держаться… во всяком случае, до тех пор, пока вы не угодили в одиночку.

– Они ошибались, морячок. Меня трясло от страха, и могу сказать, я бы пошел на что угодно, лишь бы спасти свою шкуру.

– Этого в досье нет. В них говорится…

– Это меня не интересует, капитан, – отрезал Джоэл (в тот момент они проходили через украшенные резьбой ворота). – Есть срочная проблема, которую вы можете помочь мне решить.

– Какая?