Заговор «Аквитания»

В ответ он услышал щелчок, и линия замолчала.

Глава 10

Конверс повесил трубку и, держась за края кабинки, постоял немного, пытаясь собраться с мыслями. Он убил человека и сделал это не на войне, перед лицом всех, и не в джунглях Юго-Восточной Азии, спасая свою жизнь, а в парижском переулке, руководствуясь какими-то весьма смутными предположениями. Прав он или нет, но дело сделано. Немецкая полиция разыскивает его, а это означает, что в дело вмешался Интерпол, получив сведения от Жака Луи Бертольдье, оставшегося в стороне и вне всяких подозрении. Джоэл припомнил собственные слова, сказанные им всего несколько минут назад. Если жизнь Пресса Холлидея – ничто по сравнению с тем, против чего он выступил, то что стоит жизнь жалкого наемника в глазах Бертольдье – полномочного представителя «Аквитании» во Франции? Выбора нет, подумал Конверс. Нужно продолжать делать свое дело. А для этого он должен быть на свободе.

– В чем дело? – спросил Фитцпатрик, который стоял в нескольких шагах от Джоэла. – Выглядите вы так, будто вас лягнул осел.

– А он и лягнул, – согласился Джоэл.

– Что-нибудь с Даулингом? У него неприятности?

– Будут неприятности, непременно будут! – взорвался Джоэл. – Потому что он – самонадеянный осел, ведет себя так, будто играет в каком-нибудь дурацком фильме!

– Совсем недавно вы были о нем другого мнения.

– Мы с вами познакомились и пришли к определенному решению, но что касается его… – Конверс заставил себя расстаться наконец с телефонной кабинкой и теперь отчаянно пытался сконцентрироваться на предстоящих им немедленных действиях. – А впрочем, как бы я ни судил о нем… – Он огляделся в поисках такси. – Пойдемте, сейчас нам придется срочно пустить в ход ваши завидные лингвистические способности. Мы должны найти себе пристанище дорогое, но без шика, а главное – без вездесущих иностранных туристов, не знающих немецкого. Иначе они тут же оповестят всех, что я могу спросить дорогу только в пяти ближайших кварталах Нью-Йорка. Требуется дорогой отель, который не нуждается в иностранцах и не заискивает перед ними. Вы понимаете, что я имею в виду?

Фитцпатрик кивнул.

– Чопорное, клубного типа заведение, ориентированное на клиентов из элиты немецкого бизнеса. Таких много в любом большом городе, но за завтрак там сдирают сумму, равную трем моим недельным окладам.

– Вот и отлично, здесь, в Бонне, у меня масса денег. И я не прочь спустить хоть немного.

– С вами не соскучишься, – заметил Конверс.

– Значит, вы думаете, можно подыскать для нас примерно такой отель?

– Я изложу наши требования таксисту, и он наверняка отвезет нас куда надо. В отличие от Нью-Йорка, Лондона или Парижа Бонн – маленький город… Вон освобождается такси. – И оба они заторопились к обочине тротуара, где высаживалась четверка пассажиров, увешанных фотоаппаратами и сумками.

– А как вы это сделаете? – спросил Конверс, кивая туристам, которые тут же вступили в ожесточенный спор – мужчины против женщин, фотоаппараты против сумок.

– Изложу ему все ваши пожелания, – ответил Фитцпатрик. – Тихий, хороший отель без Auslanderlarn.

– Что?

– Без иностранцев и иной подобной публики. Скажу, что нам предстоит встреча с важными немецкими дельцами, например банкирами, и мы хотим найти место для конфиденциальных совещаний. Шофер поймет, что нам нужно.

– И обратит внимание на отсутствие багажа, – возразил Джоэл.

– Прежде всего он обратит внимание на деньги у меня в руках, – отпарировал морской офицер, распахивая перед Конверсом дверцу такси.

Коннел Фитцпатрик, капитан третьего ранга военно-морского флота США, член ассоциации военных юристов со всеми вытекающими отсюда привилегиями, здорово уязвил Джоэла Конверса, специалиста по международному частному праву, явив свое превосходство там, где последний чувствовал себя наиболее уязвимым. Военный юрист играючи пристроил их в апартаментах старинной гостиницы на берегу Рейна со странным названием «Ректорат». Это было одно из переоборудованных довоенных имений, где гости хотя бы простым кивком, но раскланивались друг с другом и где обслуживающий персонал редко поднимал глаза, как будто говоря о своем желании услужить или утверждая тот факт, что, будучи опрошены о таком-то господине, они не смогут сказать, что знают его.

Атаку на шофера такси Фитцпатрик начал с того, что, наклонившись к спинке переднего сиденья, стал обмениваться с ним быстрыми негромкими фразами. Разговор в мчавшемся к центру города такси принимал все более доверительный характер. Затем машина вдруг резко свернула, переехала железнодорожные пути, пересекающие немецкую столицу, и оказалась на гладком шоссе, идущем параллельно северному берегу реки. Джоэл хотел было выяснить, что происходит, но Коннел знаком приказал ему молчать.

Едва машина остановилась перед входом в гостиницу, к которому вела вылизанная подъездная дорожка, Фитцпатрик сразу же вышел.

– Ждите здесь, – сказал он Джоэлу. – Я посмотрю, удастся ли раздобыть что-нибудь подходящее… И, пожалуйста, не разговаривайте.