Заговор бумаг

Сэр Роберт покашлял в кулак и обратился ко мне: — Я не хотел обидеть ваш народ. Полагаю, есть причины исторического характера, объясняющие, отчего вы такие, какие есть. Папы никогда не позволяли приверженцам римско-католической веры заниматься ростовщичеством, — объяснил он остальным, вероятно считая, что я знаком со всеми аспектами христианской истории, относящейся к иудеям. — И поэтому евреи с радостью прибрали к рукам этот промысел. А теперь, Уивер, похоже, ваша раса запятнала себя этой профессией. Иудеи работают в Англии биржевыми маклерами. Не собираетесь ли вы отнять у нас наше национальное достояние? Не должны ли мы попрощаться с Великобританией и поприветствовать Новую Иудею? Не превратить ли собор Святого Павла в синагогу? Не устраивать ли публичное обрезание на улицах?

— Полно, Бобби! — воскликнул сэр Оуэн. — Мне стыдно от ваших невежественных речей.

— Я искренне надеюсь, что мистер Уивер не в обиде, — сказал сэр Роберт, — но нам так редко выпадает возможность поговорить с евреем в дружеской обстановке. Полагаю, нам есть чему поучиться друг у друга в сложившихся обстоятельствах. Если мистер Уивер может развеять мои неверные представления, я не только с радостью его выслушаю, но с благодарностью избавлюсь от пелены на глазах.

Я попытался улыбнуться — было бессмысленным показывать этому человеку свой гнев. И меня определенно радовало, что его мнение встретило осуждение приятелей.

— Боюсь, мне практически нечего сказать, — начал я, — так как не могу считать себя знатоком ни в области иудейских традиций, ни в области денег. Однако могу вас уверить, что эти два понятия вовсе не синонимы.

— Никто подобного и не заявляет, — отозвался сэр Роберт. — Полагаю, мы просто хотели уяснить, чего евреи хотят в нашей стране. В конце концов, здесь протестантская держава. Не будь это для нас важно, мы бы не стали импортировать немецкого короля, а довольствовались бы тираном-папистом. Наши граждане, исповедующие римско-католическую веру, осознают свое непрочное положение, в то время как, на мой взгляд, вы, иудеи, этого не осознаете и ссылаетесь на свои особые законы, уклоняясь от присяг на должность и тому подобное. Такое впечатление, что вы сами хотите стать англичанами.И, невзирая на то что думают наши друзья на севере Британии, быть англичанином не сводится к тому, как человек одевается или говорит.

— Боюсь, в этом я вынужден согласиться с сэром Робертом, — сказал лорд Торнбридж, обращаясь ко мне. — Нисколько не завидуя манерам или образу жизни чужеземцев, я иногда удивляюсь вашему брату еврею, который поселился в Англии, но не желает присоединиться к нашему сообществу, требуя особого к себе отношения. Я знаком с большим числом людей, чьи предки были родом из Франции, Голландии или Италии, но через одно-два поколения они стали англичанами. Не уверен, что то же самое можно сказать о вашем народе, Уивер.

— В самом деле, — подхватил сэр Роберт, — допустим, некий маклер Исаак, обогатившись на бирже за счет честных христиан, решает вложить свою сотню фунтов в землю и стать сквайром Исааком. Он покупает поместье и собирает ренту, и вот уже от него зависит жалованье священнослужителей. Может ли иудей назначать священника Англиканской Церкви, или пускай лучше добрые граждане Сомерсетшира следуют учению раввинов? Когда сквайр Исаак, призванный вершить закон в своих владениях, должен рассудить спор между арендаторами, он обратится к закону Англии или к закону Моисея?

— Это вопросы, на которые я не могу ответить, — сказал я, стараясь быть спокойным. — Я не знаю, что сделает сквайр Исаак, поскольку это вымышленный персонаж. Из собственного опыта могу сказать, что мы стремимся не подчинить себе страну, которая нас приютила, а жить в мире и благодарности.

— Ну вот, — сказал радостно сэр Оуэн, — благородное высказывание благородного мужа. Я ручаюсь за честь мистера Уивера.