Заговор бумаг

— Я думаю, убийцы моего отца не случайно сделали так, чтобы его смерть выглядела как самоубийство, и теперь все стыдятся это обсуждать. Но я не стыжусь. Вы думаете, у меня за душой нет и пенни и я пришел к вам просить о помощи, как нищий. Но вы ничего обо мне не знаете. Я заплачу вам двадцать фунтов в неделю, чтобы вы расследовали это дело. — Он сделал паузу, чтобы я мог оценить, насколько велика предложенная сумма. — Я плачу за то, что вы раскроете правду об убийстве вашего собственного отца, но пусть это останется на вашей совести, я вам не судья.

Я всматривался в его лицо, ожидая увидеть — сам не знаю что, — может быть, неискренность, сомнения, страх. Я увидел лишь упрямую решимость. У меня не было больше сомнений, что он тот, за кого себя выдавал. Он был неприятным человеком, я понимал, что он мне чрезвычайно антипатичен, и был уверен, что он не испытывает симпатии ко мне, но я не мог отрицать, что его слова о смерти моего отца меня заинтересовали.

— Мистер Бальфур, кто-нибудь видел то, что вы называете инсценировкой самоубийства?

Он всплеснул руками, показывая, насколько глуп мой вопрос:

— Я понятия не имею, что думают другие.

— Вы слышали какие-нибудь разговоры, сударь? — продолжал я.

Он посмотрел на меня с изумлением, будто я говорил по-китайски:

— Какие разговоры? Вы полагаете, я могу иметь дело с людьми, которые обсуждают подобные вещи?

— Тогда я в замешательстве, — вздохнул я. — Как я могу найти преступника, если нет ни свидетелей, ни следов? Что именно вы хотите, чтобы я расследовал?

— Я ничего не знаю о вашей профессии, Уивер. Вы производите па меня впечатление бестолкового человека. Вам удавалось раньше отдавать людей правосудию. Как вы это делали, не знаю. Сделайте это сейчас.

Я улыбнулся вежливо, по, признаюсь, снисходительно:

— Да, сударь, мне приходилось отдавать людей правосудию — в тех случаях, когда личность злодея была установлена и мне вменялось найти его. Или же бывало так, что преступник оставался неизвестен, но свидетели докладывали об особых приметах — скажем, шрам над правым глазом и отсутствующий большой палец. Имея такие сведения, я могу задавать вопросы людям, которые, возможно, знают этого человека, и таким образом выяснить его имя, привычки и в конечном итоге место его нахождения. Если отталкиваться от вашего предположения, что делать на втором этапе? Где те люди, которым я мог бы задать вопросы?

— Я поражен вашими методами, Уивер. — Он сделал паузу, возможно, чтобы побороть свою неприязнь. — Я ничего не могу сказать вам ни по поводу второго этапа, ни по поводу жуликов, с которыми вам следует говорить относительно убийства моего отца. Это ваше дело. Но полагаю, вы сочтете дело достаточно интересным, чтобы получить от меня двадцать фунтов. Какое-то время я молчал. Мне чрезвычайно хотелось выпроводить этого человека, поскольку я давно старался всеми силами избегать каких-либо контактов со своей семьей. Двадцать фунтов были для меня немалыми деньгами, и я боялся страшного часа расплаты, но тем не менее понимал, что нуждаюсь в каком-то внешнем толчке, который заставил бы меня пойти на возобновление отношений с теми, кем я столь долго пренебрегал. Было еще кое-что. Тогда я еще не мог объяснить почему, но меня манила перспектива заняться столь трудным делом. Я понял, что Бальфур, несмотря на всю резкость своих высказываний, прав. Если совершено преступление, логично предположить, что оно может быть раскрыто. Мне также нравилось думать, как успех в раскрытии подобного дела мог бы отразиться на моей репутации.

— Я жду другого посетителя в скором времени, — наконец промолвил я. — И я очень занят. — Он начал говорить, но я перебил его: — Я займусь этим делом, мистер Бальфур. Как иначе? Но у меня нет времени, чтобы заняться этим делом прямо сейчас. Если вашего отца убили, на это должны быть причины. Если это связано с кражей, нам необходимо знать подробности кражи. Я хочу, чтобы вы узнали как можно больше о его делах. Поговорите с его друзьями, родственниками, служащими, с кем-то еще, у кого, как вы думаете, есть такие же подозрения. Скажите, где я могу вас найти, и через несколько дней я к вам зайду.

— За что мне платить вам, Уивер, если я вынужден буду делать вашу работу?

На этот раз моя улыбка была менее любезной.

— Вы, безусловно, правы. Когда я освобожусь, я поговорю с членами семьи вашего отца, его друзьями и служащими. Чтобы они меня не прогнали, я непременно им сообщу, что вы послали меня расспросить их. Возможно, вы пожелаете заранее сказать им, что придет еврей по имени Уивер и будет задавать вопросы, касающиеся семейных дел.

— Я не позволю вам беспокоить этих людей, — сказал он запинаясь. — Бог мой, чтобы вы расспрашивали мою матушку!..

— Тогда, может быть, как я предлагал, вы займетесь этим сами?

Бальфур встал и сказал спокойно, как подобает джентльмену:

— А вы хитрец! Я постараюсь выведать что-нибудь незаметно. Но надеюсь в скором времени получить от вас известия.