Заговор Дракона. Тайные хроники

Услышав повторные заверения в том, что тот ничего не знает о судьбе своих детей и любит советскую власть, полковник медленно вытащил трофейный «вальтер» и неожиданно для всех застрелил уже пожилого отца. Звук выстрела отозвался громом в ушах маленького Божко. Он увидел, как светящийся световой контур отца медленно опустился на землю и нити света его тела стали распадаться. Михайло тихонько заплакал, плошка упала в корыто с водой. Мать дико заголосила, и черная дыра полковника Смерша радостно содрогнулась от этих звуков скорби. Затем раздались еще два выстрела, и световые контуры матери и деда начали также распадаться во вселенной. Если бы Михайло знал, что такое кино, он бы смог впоследствии определить происходящее, сравнить эту трагедию с невероятно убедительным фильмом ужасов, в котором он был и зрителем, и участником. Слепец уловил звуки удовлетворения совершенными убийствами, солдаты встали из-за стола, матерясь и смеясь в пьяном кураже. Полковник выпил еще стакан хмельного. Мальчик почувствовал, что все внимание смершевцев, которые его пока не замечали, переключилось на него.

Солдаты подошли вплотную к Михайло. Они обдышали его смрадным перегаром. Один из бойцов достал пистолет и вопросительно обратился к вожаку:

– Товарищ Барченко, что будем делать с пацаном? Задавим будущего провокатора, пока он еще совсем сопляк? Вырастет, с ним будет уже больше проблем.

Черная дыра подошла к солдатам, Михайло почувствовал, как полковник-убийца опустился на корточки перед ним и даже улыбнулся, выражая свое благоволение. Он вновь закурил папиросу, выдыхая дым в лицо мальчику:

– Хлопчик, когда ты видел своих братьев в последний раз? – В тот момент Михайло увидел внутренним зрением на месте полковника в полном смысле слова Ничто – здесь не было даже нитей черного света, как у головорезов-солдат. Но он чувствовал его душу, проклятую и отчаянную. Внутреннее зрение с болью прорезалось в душе мальчика и с тех пор уже никогда не оставляло его. Полковник, казалось, наслаждался страхом и страданием ребенка, не торопил его с ответом и сладострастно курил, медленно выдыхая табачный дым.

Михайло продолжал беззвучно плакать и не мог ничего сказать про своих братьев. Он уже приготовился к смерти и со страхом думал о том, что его могут оставить в живых. Как в таком случае он сможет перенести смерть своих родителей и деда? Один из бойцов заметил слепоту мальчика и обратил на это внимание полковника.

Черная дыра заинтересованно покачнулась.

– Так, понятно. Малец своих братьев не видел, и я этому охотно верю. Вполне охотно. Ему просто было нечем их видеть. – Полковник продолжал сидеть на корточках и смотрел ему прямо в лицо страшным приветливым взглядом педофила-садиста. Михайло чувствовал на месте лица голодную воронку Ничто. Страх падал в эту воронку, как капли крови на раскаленную сковородку. Каждая капля ужаса пробуждала его голод. Вампир хотел видеть его страдания еще и еще.

– Слепенький ты мой… Так вот, хлопчик. Когда твои братья придут сюда снова, скажи им, что в хату приходил полковник Барченко и застрелил ваших отца и мать, а старичка вашего прихлопнул, как вшивую собаку. – Услышав всхлипывания мальчика, Барченко довольно засмеялся. – Не забудь мою фамилию, хлопчик. Она еще всплывет в твоих ночных кошмарах, если, конечно, ты доживешь до следующей ночи. – Вампир хлопнул Михайло по плечу. – Бэ-а-эр-че-е-эн-ка-о. – Полковник велел, чтобы мальчик также произнес его фамилию по буквам. Затем он бросил зловонную папиросу на пол и прихлопнул ее рукой, как муху.

Михайло вдруг почувствовал всем своим существом, что в голову вампира пришла какая-то странная и очень страшная мысль. Он хотел выпить его крови, чтобы хоть на минуту угасить мучительную жажду, которая жгла его изнутри в самом центре черной дыры. Вампир хотел насладиться его болью, выпить его жизнь и душу вместе с парализующим волю ужасом.

Барченко покачнулся, как курица, – он все еще сидел на корточках.

– Пацана этого определим к нам в Москву, в интернат для детей-инвалидов. Он не виноват в грехах своих родителей. Советская власть тебя не оставит, не бойся. – Барченко прошептал в ухо Михайло. – …Я тебя не оставлю, сынок… – Полковник осторожно обнял ребенка, и он почувствовал, как смершевец вонзил свои когти в его спину. Солдаты торопливо отошли к столу, хорошо зная повадки своего командира.