ЗАГОВОР ГОРБАЧЕВА И ЕЛЬЦИНА: КТО СТОЯЛ ЗА ХОЗЯЕВАМИ КРЕМЛЯ?

Служба наружного наблюдения КГБ довела президента до правительственного поселка «Архангельское», где жил он тогда. Еще раньше топтуны досконально обследовали территорию поселка.

История не донесла, каким был сон Ельцина в ночь на 19 августа. Возможно, после выпитого спал он без задних ног. А может быть, как раз мучился бессонницей»[395].

Итак, ранним утром, когда Ельцин и вся его семья безмятежно спали на даче в Архангельском, в дом вихрем влетел Коржаков с криком:

— Вставайте! В Москве переворот!

Самого Коржакова, который с семьей жил здесь же, неподалеку от Ельцина, разбудил звонок дежурного из приемной белого дома:

— Александр Васильевич, включайте телевизор, в стране произошел государственный переворот.

Вспоминает А. Коржаков: «Часы показывали начало седьмого утра. Я включил телевизор и сначала увидел фрагмент из балета «Лебединое озеро», а затем узнал о появлении ГКЧП. Быстро оделся, жену попросил собрать походные вещички — сразу понял, что одним днем путч не обойдется. Две мои дочки и супруга очень волновались. Я им сказал:

— Не беспокойтесь, я вам пришлю охрану.

Скоро к ним приехали двое ребят.

К Ельцину с известием о ГКЧП я пришел первым. Все в доме спали и ни о чем не ведали. Я позвонил в Службу и приказал по тревоге поднять всех ребят и, кого только можно, отправить на машинах в Архангельское. Остальным велел не покидать Белый дом.

В начале девятого Ельцин при мне позвонил Грачеву — в тот момент Павел Сергеевич занимал пост командующего воздушно-десантными войсками и был одним из заместителей министра обороны.

Весной 91-го мы побывали в воздушно-десантной дивизии в Туле, там шеф уединялся с Грачевым и с глазу на глаз они обговаривали, как лучше себя вести в подобной ситуации. Реального ГКЧП, конечно, никто не допускал, но профилактические разговоры велись на всякий случай.

Ельцин был первым руководителем высокого ранга, который разговаривал с Грачевым столь нежно и доверительно. Поэтому Павел Сергеевич еще за несколько месяцев до путча проникся уважением к Борису Николаевичу. После августа до меня доходили слухи о двойной и даже тройной игре, которую якобы вел Грачев. Но слухи эти никто не смог подтвердить документами.

У меня же главная забота была одна — обеспечить безопасность президента России. Я понимал: только переступив порог толстых стен Белого дома, можно было обеспечить хоть какие-то меры предосторожности. А на даче в Архангельском даже думать смешно.

Разведчики уже выезжали в город и доложили: танки повсюду, и на Калужском шоссе тоже — именно оно связывало дачу с городом. Конечно, я понимал: если на нас нападет спецподразделение или армейская часть, мы долго не продержимся, сможем лишь до последнего патрона отстреливаться из наших пистолетов и нескольких автоматов.

Младшая дочь Таня бросилась в спальню отца, начала тормошить его. Обычно Ельцин поднимается рано, но разбудить его после приличной пьянки не так-то просто. Тем более что накануне поздно ночью он вернулся из Казахстана — Президент России был там с первым официальным визитом. Нурсултан Назарбаев — человек гостеприимный. А тут он особо старался — надо было налаживать дружбу с сувереном[396].

Домашним наконец-то удалось растолкать Президента, но смысл слов еще не доходил до него. Он непонимающе смотрел на жену, дочерей, Коржакова, стараясь врубиться в смысл сказанного.

— Вы что, меня разыгрываете? — кинул грозный взгляд на них.

— Боря, кому позвонить? — спросила Наина Иосифовна, почти не разжимая губ.

Тут он, наконец, сообразил, что к чему. Обзвонил всех, кто был поблизости и мог срочно понадобиться. Подошли Полторанин, Хасбулатов, Кобец, Бурбулис, Шахрай, Силаев, Ярошенко, Илюшин, Вощанов. «Обозначился» Собчак, правда, он пробыл недолго, торопился уехать в Петербург. Не было Гавриила Попова, он отдыхал в Киргизии, на Иссык-Куле — позвонил, сказал, что постарается вылететь в Москву. Со своей подмосковной дачи добирался в столицу Егор Гайдар.

Коржаков связался со службой охраны и приказал поднять всех по тревоге и кого только можно отправить на машинах в Архангельское для защиты Президента России.

В своих мемуарах Б. Ельцин вспоминает:

«Решили писать «Обращение к гражданам России». Текст от руки записывал Хасбулатов, а диктовали, формулировали все, кто был рядом: Шахрай, Бурбулис, Силаев, Полторанин, Ярошенко. Затем обращение было перепечатано, помогли печатать дочери. Стали звонить по телефону знакомым, родственникам, друзьям, чтобы выяснить, куда в первую очередь можно передать текст. Передали в Зеленоград».

Они считали, что в предстоящей борьбе «Обращение…» Президента России должно стать основным оружием, которое поднимет массы на защиту Ельцина. Спорили о формулировках.

— Надо призвать россиян к двухчасовой предупредительной забастовке, — предложил Ельцин.

— Нет, надо объявлять бессрочную забастовку, — запротестовал Ярошенко.

В обращении давалась оценка последним событиям.