Заговор Горбачева и Ельцина: кто стоял за хозяевами Кремля?

Процесс распада страны пошел. Однако, при всей тяжести удара, нанесенного Союзу прибалтийскими республиками, он был далеко не смертельным для Союза. В конце концов, до 1940 года СССР существовал без этих республик. Хуже было то, что, объявив о создании обновленного Союза, остальные республики оказались неспособными договориться о таком объединении. Попытки (искренние и ложные) договориться об объединении после августа 1991 года были, но реального договора достигнуто не было. Бесплодные встречи глав республик отнимали много времени, но Новоогаревский процесс оказался тупиковым. И другим просто не мог быть. Горбачев все время придумывал для себя фантомы, по достижении которых он якобы должен решить многие проблемы. Возможно, что он был втянут на этот путь, ведущий в никуда, своими советникам, которые вряд ли понимали всю глупость своих всенародно объявленных мечтаний. Но все это было миражом в пустыне, и великая держава катилась в пропасть.

Кто в этом больше всего виноват? У этого вопроса есть и уголовный подтекст. Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР, признавалось преступлением по статье 64 УК РСФСР. Формой такого преступления мог быть заговор с целью захвата власти.

Так кто же? Вот как говорил по этому поводу В. В. Бакатин: «Я не считаю, что Горбачев главный виновник разрушения Союза. Конечно, своей нерешительностью, длительными маневрами влево и вправо он способствовал гибели СССР, но наибольшая заслуга в этом, несомненно, принадлежит Ельцину: он и идеолог разрушения центра союзного государства, и его исполнитель. Это ради объективности надо признать»[472]. Правда, ради объективности следует признать, что у Бакатина были основания обижаться на Ельцина. Именно Ельцин удалил «разрушителя КГБ» от властных должностей.

Горбачев вел страну к катастрофе медленно. Ельцин быстро. Но быстрая катастрофа означает и возможность раньше начать выздоровление. При медленном же падении не всегда замечается сам факт этого процесса, а следовательно, замедляется реакция общества.

По мнению Георгия Пряхина: «…Последствия Фороса начали сказываться во всем. Кот за двери — мышки в пляс. Горбачева унизили Форосом. Не только сподвижники… Потом потоптался на нем и Ельцин. Все это создало предпосылки, чтобы каждый республиканский лидер стал мнить себя суверенным и независимым»[473].

«Сам президент после путча оказался низведенным до положения заложника республиканских «баронов». Он был вынужден зачитывать выработанные под их диктовку тексты и освящать своим авторитетом те действия, которые, он ясно это видел, все дальше уводили страну от, казалось бы, уже близкой цели — обновленного Союза, позволявшего хотя бы сохранить фасад единого государства»[474].

Из воспоминаний Брента Скоукрофта:

«…Ельцин воспользовался малейшей возможностью, чтобы унизить Горбачева и недвусмысленно дать понять, кто теперь будет отдавать приказы… Но Горбачев и сам усугубил свои проблемы, предприняв неуклюжую попытку защитить коммунизм во время пресс-конференции после возвращения в Москву, продолжая утверждать, что коммунизм можно трансформировать в позитивную силу. Это выступление показало, как далек он был от действительности, и выявило его истинные идеологические пристрастия. Это были безошибочные признаки. Эра Горбачева закончилась»[475].

Все вышеприведенное — слова современников падения Советского Союза, но вот воспоминания самого М. С. Горбачева: «А с Ельциным, знаете, мы вроде бы договорились. Но только он уходил, как сразу нарушал все, о чем мы говорили. Ненадежный человек, подверженный шараханьям, настроению, страху, влияниям.

В то время он был интеллектуально зависим в первую очередь от Бурбулиса. Вроде бы согласился Ельцин с распределением полномочий между Центром и Россией, а ему нашептывают: давай быстрее брать под нашу юрисдикцию союзные предприятия на территории России. Я в Мадрид уехал, а он здесь провозглашает: лишить финансирования МИД. Волюнтарист по натуре. Взломщик и безумная жажда никому не подконтрольной власти»[476].

Насчет «безумной жажды власти» — это с равным успехом относится и к самому Горбачеву, который лучше других понимал бесперспективность новоогаревского процесса, но судорожно цеплялся за ускользавшую из его рук власть. С упорством, достойным иного применения, Горбачев продолжал муссировать вопрос о подписании Союзного договора. На какое-то время даже предлагалось назвать обновленный Союз — СССР (Союз Свободных Суверенных Республик), что в создавшихся условиях выглядело уже не иначе, как историческим фарсом.

А уж насчет «взломщика» помолчать бы нужно М. Горбачеву, поскольку именно это качество «уральского медвежатника» привело в свое время Б. Ельцина в союзники Генсека с целью разгрома Советского Союза. Преступный сговор идеолога и практика по уничтожению коммунизма «сработал» идеально, но бумерангом ударил по его организатору — поистине бог шельму метит.