Заговор Холокоста: Международная политика геноцида

Самую мужественную позицию занимало, пожалуй, духовенство Голландии и Бельгии. Когда французское марионеточное правительство маршала Петена ввело особый «закон о евреях», а духовенство Франции его осудило, посол Франции в Ватикане М. Леон Берар проинформировал Петена, что Ватикан не считает эти законы противоречащими христианскому учению. Главное, чтобы они применялись с «состраданием» и «справедливостью»[185].

Молчание Ватикана было заговором морального одобрения Холокоста. Первейшей обязанностью Папы и его помощников всегда было духовно-нравственное руководство 400 миллионной паствой. Когда полным ходом идет резня, а духовные лидеры молчат, они этим показывают, что не возражают против происходящего, и рядовые убийцы католического вероисповедания могут спокойно продолжать свое черное дело. Между тем, если бы Ватикан твердо заявил о нравственной неприемлемости геноцида евреев, заговорщики из числа Союзников и других стран могли бы пересмотреть свою позицию. Но Ватикан никогда не затрагивал моральный аспект проблемы, хотя периодически и участвовал в помощи беженцам. В радиопередаче на английском языке, вышедшей в эфир в сентябре 1940 года, Ватикан заявил о политике «нейтралитета», при этом сделав одну важную оговорку: нейтралитету нет места в вопросах нравственности[186]. Следовательно, поскольку Ватикан все-таки хранил нейтралитет в отношении массовых убийств, он этим показал, что не видит в этом нарушения нравственности.

В своем отношении к Холокосту Ватикан действовал как типичная шайка заговорщиков. Никто из высших руководителей Католической церкви ни разу не дал понять, что не разделяет взгляды понтифика на Холокост. И это при том, что Ватикан лучше многих других организаций знал, что происходит на оккупированных немцами территориях. В Ватикан стекались тысячи отчетов от рядовых священников о ситуации на местах. Но, как сказано в Луки 23:34, Ватикан «не ведал, что творит». В центре католического мира – городе Риме – в ночь с 15 на 16 октября 1942 года немцы ворвались в дома евреев и отправили их в лагеря смерти. Но даже тогда, когда евреев убивали под самыми окнами высоких ватиканских покоев, Папа не пошевелил и пальцем ради их спасения. А ведь в тот момент немцы были уже очень уязвимы: посол Германии в Ватикане Эрнст фон Вейзекер открыто выразил беспокойство, что еврейские погромы в Риме могут заставить Папу осудить всю программу Окончательного решения. Но затем тот же фон Вейзекер доложил своему руководству, что Папа продолжает воздерживаться от реагирования и предпочитает общаться через посредников. В результате 16 октября были депортированы 1007 римских евреев, в основном женщины и дети. Среди них были отчим Энрико Ферми и герой Первой мировой войны адмирал Августо Капон. В один из товарных вагонов затолкали медсестру-католичку, которая ухаживала за больным эпилепсией еврейским мальчиком и отказалась отпускать его одного. Спустя семь дней пути этот поезд без всяких удобств пришел в Освенцим.

23 октября в журнале Освенцима появилась лаконичная запись:

«RSHA, доставлены евреи из Рима. После отбора 149 мужчин с регистрационными номерами 158451–158639 и 47 женщин с регистрационными номерами 66172–66218 допущены в концентрационный лагерь. Остальные убиты в газовых камерах».

Эти «допущенные в концентрационный лагерь» должны были работать три месяца. В итоге из 1007 человек выжили лишь 16.

Ватикану было очень хорошо известно, что ждало депортированных. Иногда, если для заключенных не находилось работы, в газовые камеры отправляли всех. У Ватикана было множество источников, в том числе немецких. Лейтенант СС Курт Герштейн активно занимался церковными делами. Однажды он понял, что должен во что бы то ни стало сообщить о зверствах нацистов в Ватикан, пусть даже ценой собственной жизни. Он составил отчет, который передал коадъютору кардинала, графу Берлинскому Прейсингу.

Рано утром 18 августа 1942 года лейтенант Герштейн наблюдал прибытие поезда смерти, груженного (иначе и не скажешь) 6700 евреями, из которых 1500 скончались в пути. Когда поезд остановился, двести украинских охранников с кожаными плетьми открыли засовы и вытолкали евреев из вагонов, черня их самыми бранными словами. Как только евреи ступали на твердую почву, их тут же избивали, многих прямо на земле. Затем по громкоговорителю им было приказано раздеться и проследовать на «дезинфекцию». Ошеломленным евреям ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Женщинам срезали с голов волосы несколькими резкими движениями. Затем охранники выстроили всех новоприбывших в шеренгу и повели на «дезинфекцию».