Заговор Холокоста: Международная политика геноцида (ЛП)

Но ни бумажная волокита, ни правило близких родственников, ни популяризация мифа о беженцах-шпионах не казались Лонгу и его сообщникам достаточными мерами для остановки эмиграции из Европы. По-прежнему оставалась опасность, что «эти люди» (именно так Лонг часто называет евреев в своем дневнике) смогут в больших количествах перебраться в другие страны. Карибские страны уже предупредили об опасности беженцев шпионов, и этот путь спасения был закрыт. Естественно, небольшие страны Центральной Америки, да и прочие американские страны верили, что американский Госдепартамент владеет важной информацией на этот счет. Прислушиваясь к Вашингтону, они тоже не хотели принимать у себя «нежелательных» лиц.

Степень эффективности американских мер по блокированию всех путей спасения становится предельно очевидной, если сравнить, сколько людей могло въехать в США по всем законам и правилам, и сколько въехало в действительности. Иммиграционное законодательство позволяло впускать в страну 152 700 иммигрантов ежегодно, что составляло 0,12% от населения[52]. В годы правления Гитлера, с января 1933-го до конца 1944-го, всего могло въехать 1 миллион 832 тысячи человек – по существующей квоте, без всяких поправок в законах. В реальности же за эти 12 лет в Америку иммигрировало всего около 240 тысяч человек.

Если взять самый сложный для большинства беженцев период – военные годы с 1941-й по 1944-й – и сопоставить его с квотой контролируемых нацистами стран, легко увидеть, что американцы злоупотребляли даже существующими законами, и так довольно жесткими.

В 1941 году из оккупированных стран в США иммигрировало 28 299 человек, что составляет половину от положенной этим странам квоты. В 1942 году дела обстояли еще хуже: в страну въехали 11 702 иммигранта, или 19,2% от квоты. Поскольку серьезных протестов не последовало, в следующем, 1943 году Госдепартамент закрутил гайки еще туже: 5 944 иммигранта составили всего 9,8% от квоты. В 1944 году их было уже 4 793 (7,9%). Одиннадцать из двенадцати человек могли начать новую жизнь, но вместо этого их бросили обратно в руки убийц.

Читая дневники и записи частных бесед Брекинриджа Лонга, начинаешь понимать, что заставляло его прибегать к бесконечному числу махинаций, чтобы отрезать беженцам американское и частично карибское направления для спасения. С точки зрения Лонга, евреи если и не прямо шпионили на немцев, то уж точно им сочувствовали (и это после всего, что сделали им немцы!), а из Европы сбежали исключительно из трусости, чтобы не попасть под пули. Он пишет:

«Одни из них непременно немецкие шпионы, другие сочувствуют немцам, а третьи едут в нашу страну, потому что она далеко от полей сражений и выглядит безопасно».

Для саботажа спасательных операций Лонг прибегал в том числе к таким мерам как сокрытие информации о Холокосте и о недостаточности американских усилий по спасению. В ноябре 1944 года Комитет Конгресса по международным делам провел специальные слушания. На них обсуждалось требование общественности получить подробную информацию о том, что делается для спасения беженцев. 26 ноября Лонг дал Комитету показания, которые позже были признаны ложными. Он показал, что с 1933 года в США въехали 580 тысяч человек. В реальности цифра была более чем вдвое меньше[53]. К счастью, пресса владела более точными данными, и когда Лонга уличили в даче неверных сведений, он признал, что «ошибочно» привел завышенную цифру. Именно эту, завышенную цифру он сообщил ранее в своем «отчете» президенту. При этом Лонг обрушился на газеты, которые разоблачили его «ошибку», называя их «радикальной и еврейской прессой», мешающей ему жить «комфортно».

Когда Джосия Дюбуа охарактеризовал методы Госдепартамента как «убийство промедлением», он не догадывался, как точно он угадал метод Лонга. Вот что Лонг пишет в частной переписке:

«Мы можем медлить и практически останавливать временно, на неопределенный срок, поток иммигрантов в Соединенные Штаты, просто рекомендуя нашим консулам чинить всяческие помехи, требовать дополнительные сведения и прибегать к различным административным уловкам, чтобы затягивать, затягивать, затягивать выдачу виз. Однако все это нужно делать только временно»[54].

Да, только временно, зато на «неопределенный срок».

Те, кто считает Лонга унылым бюрократом, удивятся, как бурно он радовался каждому успеху. Отправив консулам телеграммы с инструкциями по выдаче виз, он ликующе пишет в своем дневнике: