Заговор князей

Филипп заторопился, опасаясь, что не успеет, и, действительно, чуть не опоздал, но в последнюю минуту повезло — уже почти на самой Красной площади он увидел сани, в которых катил сам Иван Юрьевич, и так обрадовался, что забывшись, схватился за них на ходу, желая обратить на себя внимание боярина. Сани, схваченные могучей рукой Филиппа, остановились как вкопанные, две впряженные в них лошади тут же попадали, едва не переломав ноги, а Иван Юрьевич, чуть не вылетевший из саней разразился такой отборной бранью, что прохожие в ужасе шарахнулись подальше.

— Не гневайся, батюшка Иван Юрьевич, — взмолился Филипп, сорвав с головы шапку, — С Угры я, с рубежа! Дело у меня государевой важности!

Тут Патрикеев узнал Филиппа, которого видел уже два раза и даже сам подавал великому князю жалованную грамоту при приеме Бартенева в московское подданство и, вспомнив, что он приятель и сосед Медведева, решил, что дело, быть может, и впрямь серьезное.

— Вскакивай сюда, чертов медведь, — приказал он.

Обрадованный Филипп, велев Данилке дожидаться его на площади, сел в сани и через несколько минут они с Патрикеевым уже были в Кремле.

— Не вовремя ты явился со своими делами — проворчал воевода — через час мы с государем выезжаем в Новгород. Ну, давай, что у тебя?

Филипп секунду поколебался, но, зная по рассказам Медведева, о том, что Иван Юрьевич — второе лицо в княжестве и самый приближенный к великому князю боярин, выложил на стол обрывки сожженной грамоты и рассказал обо всем.

Патрикеев помрачнел, подумал и приказал:

— Жди здесь.

Взяв с собой обрывки, он вышел и вернулся через полчаса.

— Великий князь благодарит тебя за верную службу, — сказал он, — и дает возможность отличится. Он велел говорить так: «Боярин наш бывший, князь Оболенский-Лыко от гнева нашего у брата Бориса укрылся, а теперь хочет меж нами, братьями смуту посеять. Для того и людей своих с грамотой в Литву посылал. Потому повелеваю схватить Оболенского, где бы он ни был, и в Москву в оковах доставить.»

Иван Юрьевич протянул Филиппу грамоту с печатью.

— Поезжай немедля в Боровск, и передай приказ об аресте Оболенского великокняжескому наместнику в Боровске воеводе Образцу. Пусть возьмет вооруженный отряд, отправляется прямо в Волоколамск, да привезет Оболенского живым или мертвым. Передай ему также, что я, со своей стороны, назначаю награду — шубу с моего плеча, тому, кто первый князя Оболенского схватит!

Филипп взял грамоту, поклонился и оценивающе окинул Патрикеева с ног до головы.

— Извини, князь, да только маловата шубка твоя.

— Что? — не понял Патрикеев.

— Я говорю это.… Ну, если, скажем, Оболенского я сам схвачу, шубка-то твоя на меня не налезет. А, кроме того, у меня своя недурная есть. А вот коней добрых парочку… мне бы не помешало — я, князь, коней люблю очень!

— Ну и наглые вы там, на Угре! — поразился Патрикеев. — Ты сперва дело сладь, а после требуй.… Впрочем, глядя на тебя, да помня, как ты сани остановил, начинаю верить что, может тебе и это удастся. Ну что ж, коли схватишь Лыко да к Образцу доставишь, пусть он мне про то напишет, а я тебя вместо шубы целым рублем пожалую! Вот коней себе и купишь!

— Йо-х-хо! Постараюсь, князь!

Филипп поклонился до земли и вышел.

Не успел он отыскать совсем замерзшего и запорошенного снегом Данилку, как городские стражники начали кричать и оттеснять народ к стенам, освобождая дорогу.

Через несколько минут распахнулись кремлевские ворота и показались первые всадники великокняжеского кортежа.

Иван Васильевич снова, как и в прошлом году, ехал в Новгород с миром…

Зима взялась по-настоящему, на Угре второй день валил снег, а потому всадник, который туда примчался, был полностью им облеплен.

— Гонец от самого великого князя, хозяин, — взволнованно доложил Медведеву Епифаний, пропуская гостя.

Посланец поклонился и протянул Василию грамоту.

— Поешь и отдохни с дороги, — дружелюбно предложил ему Медведев.

— Благодарю, но не могу, — велено доставить и немедля возвращаться.

— Что ж, счастливого пути!

Гонец поклонился и ушел.

Медведев развернул грамоту.

Великий князь приказывал ему прибыть «в стан военный под стенами Новгорода» ровно через две недели.

В стан военный… Значит снова что-то у них не в порядке, снова аресты, казни и отнятие имущества… А я там зачем? Что за этим кроется?…Что ж, поживем, увидим.

В горницу вошла Анница.

— Что-то случилось?

— Нет, пока — ничего. Просто — служба. Я понадобился великому князю.

— Надолго?

— Не знаю…

Они молча поцеловались.

Василий решил выехать завтра на рассвете, а сегодняшний день посвятить прощальным визитам.

Сначала он отправился в Синий Лог.

Леваш Копыто встретил его как всегда весело, но после первых приветствий и объятий, узнав об отъезде Василия, спросил несколько встревожено:

— А скажи-ка мне дружище, что там у вас творится в Московском княжестве?

— По-моему, ничего особенного, — невозмутимо ответил Медведев.