Заговор королевы (Оформление Н. Лазинской)

— Замолчи! — закричала королева-мать. — Мы приглашали вас сюда, сеньор, для того, чтобы поговорить с вами о делах более важных, чем побег этого шотландца, и просим извинить нас, что пришлось так долго разговаривать с вами об этом. Мы не привыкли к поражениям. Матерь Божья! Нас бы нисколько не удивило, если бы этот баловень счастья, считая себя неуязвимым и кичась своей удачей, осмелился явиться сюда, чтобы постараться спасти джелозо, как он хвалился в присутствии всего двора нашего сына. Дай Бог, чтобы он привел в исполнение свое намерение. Но нет, даже и его смелость имеет пределы.

— Ваши желания могут быть удовлетворены, ваше величество. Я не сомневаюсь, что Кричтон сдержит свое слово.

— В эту же ночь?

— Да, в эту же ночь.

— Уверены ли вы, что он уже не пришел?

— Сеньор!..

— Ваше величество, этот вопрос совершенно уместен. Он знает, что вы мне назначили свидание, он ушел из Лувра точно в таком же костюме, как мой, он ускользнул от вашей стражи, он дал клятву, что попытается спасти джелозо. Почему же не поискать его здесь?

— Вы забываете, сеньор, что лишь один человек владеет нашей перчаткой. Хотя ваш противник и имеет одинаковый с вами костюм, такую же маску, но без этого пропуска он не войдет в наш дворец.

— Мой враг, ваше величество, снабжен предписанием короля, которое обязана уважить даже ваша стража, — отвечала маска.

— Как? Неужели это правда? — вскричала Екатерина. — И точно, мы этого не ожидали. Руджиери, кому поручена наружная охрана? Сколько у нас вооруженных людей? Я спрашиваю, кто на карауле внизу?

— С полдюжины испытанных храбрецов, между ними испанец и один уроженец Анака, который сегодня вечером поступил на службу к вашему величеству. Они не побоятся пустить в дело стилет, и кроме того, этот шотландец нанес им обиду, требующую возмездия, так как они студенты университета.

— Хорошо! Позови их ко мне.

Руджиери постучал ногой по паркету.

— Ваше величество, — сказала маска, — я привык встречаться с моими противниками в открытом месте, шпага против шпаги. Я не могу хладнокровно видеть здесь убийство.

— Убийство? — повторила Екатерина с презрительной улыбкой. — Так нельзя называть исполнение приказа королевы. Что же они не идут, Руджиери?

Едва произнесла она эти слова, как несколько темных фигур вошли через подъемную дверь, открытую карликом, и стали в молчании перед королевой. Между этими людьми находились два знакомых читателю человека — испанский студент Каравайя и гигант Оборотень. Казалось, эти злодеи попали в свою природную стихию, и их угрюмые лица чрезвычайно соответствовали тому роду занятий, на которое они подряжались.

— Станьте позади этих изваяний, — сказала королева, с повелительным жестом обращаясь к мрачной группе, — а тот, у которого самый надежный кинжал, пусть останется здесь.

— Я прошу ваше величество удостоить меня этой чести, — сказал Каравайя, — мой кинжал никогда не изменял мне.

— Постарайся нанести удар, более верный, чем тот, который был направлен сегодня утром в ту же самую грудь, в грудь кавалера Кричтона.

— Так мне придется иметь дело с Кричтоном, ваше величество?.. — вскричал Каравайя.

— Молчи и делай, что тебе приказывают, — повелительно сказала Екатерина.

Каравайя вынул кинжал и занял указанное ему королевой место.

— Я полагаю, что теперь он не ускользнет от нас, — с торжеством воскликнула Екатерина.

— Возможно ли, ваше величество, чтобы вы могли равнодушно присутствовать при этом убийстве?

— Вы сами будете свидетелем нашего спокойствия, вы нас еще не знаете, сеньор.

— Я слышу шаги, — сказал Руджиери, — это идет он.

— Готов ли ты? — спросила королева у испанца.

— Мой кинжал жаждет упиться его кровью, — отвечал Каравайя. — Я вижу, что под сводами нижнего прохода промелькнуло домино, но это не Кричтон, этот человек — под маской.

— Молчи, глупец, это он!

— Ваше величество! — вскричала с решительностью маска. — Это убийство не свершится, пока я здесь.

— Не думаете ли вы защищать вашего врага? — сказала, посмеиваясь, Екатерина. — Итальянец говорит о прощении!

— Я не прошу ваше величество помиловать Кричтона, я очень хорошо вижу, что вы неумолимы. Но только прошу вас отсрочить его смерть до тех пор, пока вы не сведете нас вместе. Прикажите схватить его и позвольте ему объясниться. Но не велите убивать, пока я не сниму маску.

Ужасная улыбка промелькнула на лице Екатерины.

— Если бы вы на коленях умоляли меня об этой милости, если бы от этого зависело мое вечное спасение, то и тогда я не отложила бы ни на секунду моего возмездия. Поняли вы меня, сеньор?

— Совершенно! — отвечала маска, с решимостью кладя руку на эфес шпаги.

Воцарилось глубокое молчание, все притаили дыхание. Было что-то страшное в этом убийстве, которого ожидали ежеминутно, и сердца присутствующих были тронуты ужасом. Синеватое лицо Руджиери стало бледнее лица мертвеца.

Одна Екатерина не поддалась этой человеческой слабости. На ее лице сияло торжественное выражение, она внимательно прислушивалась к приближающимся шагам. Шум стал явственнее, и вскоре черное перо показалось из подъемной двери.