Заговор Корпорации Umbrella

Ребекка отогнала едва пришедшую ей на ум мысль. Она не была пьющей, и теперь уж точно было не лучшее время, чтобы распить одну из них. Вздохнув, она развернулась и обвела взглядом оставшуюся часть комнаты.

Ничего особенного, кроме рояля. Маленькая картина на стене слева — аккуратный портрет женщины в темной рамке; медленно погибающее растение на полу рядом с роялем, такие она обычно видела в уютных ресторанчиках; стол, протянувшийся от стены, с опрокинутым стаканом мартини на нем. В сложившихся обстоятельствах игра на рояле начинала казаться достаточно интересным занятием.

Она прошла мимо кабинетного рояля и заглянула в маленькую нишу справа. Там были две пустые книжные полки, придвинутые к одной стороне; ничего интересного. Хмурясь, она подошла к ним ближе. Снаружи меньшая была пустой, но та, что позади нее… Она взялась за края обеими руками и сдвинула внешнюю полку вперед. Она оказалась нетяжелой и двигалась легко, оставляя за собой пыльный след на деревянном полу.

Ребекка осмотрела скрытые полки, чувствуя разочарование. Помятый старый горн, пыльное стеклянное блюдце для сладостей, пара бесполезных ваз и несколько листов с нотами на крошечном держателе. Она поглядела на название и ощутила щемящую тоску по тем временам, когда она играла; это была "Лунная соната", один из ее любимых отрывков. Девушка взяла желтые листы, вспоминая о том, как усердно пыталась выучить ноты, когда ей было десять или одиннадцать. Фактически, именно эта частичка музыкального мира в свое время дала ей понять, что быть пианистом — не ее призвание. Это была красивая, утонченная мелодия, и Ребекка довольно сильно искажала ее всякий раз, когда садилась за рояль.

Все еще держа листы в руках, она обошла угол и задумчиво посмотрела на рояль. Лучшего занятия ей сейчас не найти. И, кроме того, возможно, кто-то из оставшихся членов команды услышит музыку и придет сюда в попытке проследить источник ужасного шума. Усмехнувшись, она смахнула пыль со скамьи и села, положив листы в отведенное для них место. Пальцы нашли нужные клавиши почти автоматически, пока девушка читала ноты, будто она никогда и не бросала играть. Это ощущение успокаивало; приятная перемена после ужасов особняка. Медленно, нерешительно, она начала играть. Стоило только первым меланхоличным звукам ворваться в тишину, как Ребекка расслабилась, оставляя страх и напряженность позади. У нее по-прежнему выходило не очень хорошо, не удавалось соблюдать темп, как всегда… но она играла верные ноты, и недостаток изящества терялся за силой мелодии. Если бы только клавиши не были такими тугими…

Что-то двинулось у нее за спиной. Ребекка подскочила, круто развернувшись и сбив скамью, отчаянно ища нападавшего. То, что Чемберс увидела, было настолько неожиданным, что она застыла на несколько секунд, не в силах разобраться в собственных чувствах. Стена двигалась. Отзвуки последних нот не успели раствориться в прохладном воздухе, а метровая стена справа от нее уже поднялась вверх, с грохотом остановившись. С минуту девушка не шевелилась, ожидая чего-то ужасного; время шло, но в тишине больше ничто не двигалось. Комната вновь стала тихой и безобидной.

"Спрятанные ноты. Странная неподвижность клавиш… Возможно, они были связаны с каким-то механизмом?"

В узком проходе показалась потайная комната, размером с холодильную камеру, с таким же приглушенным освещением, как и в остальной, части комнаты. Не считая бюста и пьедестала у дальней стены, здесь было пусто. Ребекка шагнула к проходу и остановилась; мысль о смертоносных ловушках и отравленных стрелах пронеслась в ее сознании. Что, если она зайдет туда и тем самым положит начало трагедии? Что, если дверь закроется и она окажется запертой, и Крис не вернется?

"Что если ты единственный член S.T.A.R.S., который ни черта не сделал за всю эту миссию? Прояви твердость характера".

Ребекка наплевала на последствия и шагнула внутрь, осторожно озираясь вокруг. Если здесь и была угроза, она ее не видела. Гладкие оштукатуренные стены цвета кофе со сливками с отделкой из темного дерева. Свет в маленькую комнатушку проникал из окна, выходящего в крошечную оранжерею, справа от Ребекки; за грязным стеклом погибала горстка растений.

Она приблизилась к пьедесталу, отметив, что каменный бюст на вершине изображал Бетховена. Чемберс узнала строгое лицо и густые брови композитора "Лунной сонаты". Сам пьедестал выделялся золотой эмблемой в форме щита или герба, размеров примерно с обеденную тарелку. Ребекка присела напротив пьедестала, изучая эмблему. Она казалась плотной и толстой, едва ли не по-королевски оформленной белым золотом в верхней части. Она выглядела знакомой; девушка видела подобное оформление где-то еще в доме.

"В столовой, над камином!"