Заговор Красного Волка

Джервик смерил говорившего холодным взглядом. Смех прекратился.

— Хрен я его защищал, — сказал более крупный мальчик.

— Конечно, ты не защищал, Джервик, я просто...

— Если кто-то беспокоит моих товарищей, я их защищаю. И мое доброе имя.

Но нет никакой защиты для маленького визжащего ормали.

Теперь смех был всеобщим: Джервик дал разрешение.

7

-

8-

— Твои товарищи и твое доброе имя, — сказал Пазел. — Как насчет твоей

чести, Джервик, и твоего слова?

— И их, — рявкнул Джервик.

— И влажный огонь?

— Чо?

— Ныряющие петухи? Четвероногие утки?

Джервик на мгновение уставился на Пазела. Затем скользнул вперед и отвесил

увесистую пощечину.

— Блестящий ответ, Джервик, — сказал Пазел, стоя на своем, несмотря на

огонь с одной стороны его лица.

Джервик приподнял уголок своей рубашки. За ремень его бридж был заткнут

шкиперский нож с прекрасной, хотя и потертой кожаной рукояткой.

— Хочешь другого ответа, а?

Его лицо было в нескольких дюймах от лица Пазела. Его губы были в красных

пятнах из-за низкосортного сапворта; глаза имели желтый оттенок.

— Я хочу вернуть свой нож, — сказал Пазел.

— Лжец! — выплюнул Джервик. — Нож мой!

— Этот нож принадлежал моему отцу. Ты вор, и ты не посмеешь им

воспользоваться.

Джервик ударил его снова, сильнее.

— Подними кулаки, Мукетч, — сказал он.

Пазел не поднял кулаки. Хихикая, Джервик и остальные отправились

выполнять свои обязанности, оставив Пазела моргать от боли и ярости.

Согласно Кодексу Мореплавания, которым руководствовались все корабли, у

капитана Нестефа не было бы иного выбора, кроме как уволить смолбоя, пойманного в драке. Джервик мог рискнуть: он был гражданином Арквала, этой

великой империи, раскинувшейся на трети известного мира, и всегда мог подписать

контракт с другим кораблем. Более того, он носил медное кольцо с

выгравированным Номером Гражданина, записанным в Реестре Имперских

Мальчиков. За такие кольца надо было заплатить месячную зарплату, но они того

стоили. Без кольца любого мальчика, пойманного на блуждании в приморском

городе, можно было принять за беглого или иностранца. Немногие смолбои могли

позволить себе медное кольцо; большинство имели бумажные сертификаты, и их

легко было потерять или украсть.

Пазел, однако, был кабальным слугой, иностранцем и, что еще хуже, представителем покоренной расы. Если в его бумагах будет написано Списан за

драку, ни один другой корабль его не примет. Он будет брошен на произвол

судьбы, ожидая, когда его схватят, как монету с улицы, и объявят собственностью

нашедшего до конца его дней.

Джервик хорошо это знал и, казалось, был полон решимости спровоцировать

Пазела на драку. Он назвал младшего мальчика Мукетч в честь грязевых крабов

Ормаэла, дома, который Пазел не видел пять лет. Ормаэл когда-то был великим

8

-

9-

городом-крепостью, построенным на высоких скалах над замечательной гаванью с

голубой водой. Город музыки, балконов и запаха созревших слив, чье название

означало «Утроба Утра» — но его больше не существовало. И Пазелу казалось, что

почти все предпочли бы, чтобы он, Пазел, исчез вместе с Ормаэлом. Само его

присутствие на корабле Арквала было легким позором, как пятно от супа на

парадном мундире капитана. После порыва вдохновения Джервика другие

мальчики и даже некоторые моряки называли его Мукетчом. Но это слово

выражало и своего рода настороженное уважение: моряки думали, что на этих

зеленых крабах, которыми кишели болота Ормаэла, лежит какое-то заклинание, и

старались не наступать на них, чтобы не случилось несчастья.

Однако суеверие не мешало Джервику и его банде бить Пазела или ставить

ему подножку за спиной капитана. А на прошлой неделе стало еще хуже: они

нападали на него по двое и по трое, в темных углах под палубами, и с такой злобой, с какой он никогда раньше не сталкивался. Они действительно могут убить меня

(как я могу так думать и продолжать работать, есть, дышать?). Они могут

попытаться сегодня вечером. Джервик может довести их до этого.

Последний раунд Пазел выиграл: Джервик действительно побоялся ударить

его ножом при свидетелях. Но темнота — другое дело: в темноте все делалось в

исступлении; оправдания находились позже.

К счастью, Джервик был дураком. Он обладал отвратительной хитростью, но

его страсть к оскорблению других делала его беспечным. Несомненно, это был

всего лишь вопрос времени, когда Нестеф уволит его. До тех пор надо не давать

загнать себя в угол. Это была одна из причин, по которой Пазел рискнул подняться

наверх. Другой целью было увидеть « Чатранд».

Сегодня ночью он, наконец, увидит его — « Чатранд», самый могучий корабль

во всем мире, с грот-мачтой, такой огромной, что трое матросов едва могли