Заговор красных генералов

— Хронология отправки шифровок такова, товарищ Сталин. Первой по времени была отправлена шифровка Печатника. Но она пришла с запозданием в два дня. Курьеру пришлось ехать в Данию из Германии и оттуда отправлять нам информацию по каналам Коминтерна. Вторым по времени ушло сообщение Харона из Франции. Обе шифровки поступили в наш отдел шифрования практически одновременно. По информативности они дополняют друг друга и позволяют получить объективную картину происшедшего. Обобщенная информация такова: Печатник, присутствовавший после собрания партактива НСДАП в Берлине на совещании у Геринга по вопросам безопасности, был свидетелем того, как Геринг задал вопрос заместителю начальника гестапо Пруссии фон Берну по поводу защиты интересов Германии в связи с отрезанностью Кенигсбергского анклава от остальной страны при существовании Данцигского коридора. В ответ на поставленный вопрос заместитель начальника гестапо посетовал на то, что в Данциге существенно возросла активность специальных служб Великобритании и Франции. Такая оживленность, по его словам, существенно влияет на безопасность страны. Сотрудники разведок Франции и Великобритании, работая под прикрытием дипломатических миссий и пользуясь дипломатическим иммунитетом, безнаказанно ведут свою подрывную деятельность в адрес Германии с территории Польши. В этой ситуации, со слов фон Берна, тайная полиция вынуждена проводить энергичные контрразведывательные мероприятия. Фон Берн привел ряд примеров оперативной активности гестапо в Данциге и преподнес как явный успех задокументированную запись разговора двух военных из дипмиссии Франции. В результате записи была получена информация о том, кто на самом деле похитил так интересующие нас архивы Бурцева и РОВС. Ссылаясь на протокол записи, зам начальника Прусского гестапо выразил мнение, что документы были выкрадены по прямому указанию начальника французской Сюрте Насьональ при технической поддержке английской «МИ-6».

Он замолчал на мгновенье. Сталин, во время доклада равномерно вышагивавший из одного конца кабинета в другой, остановился, выжидательно посмотрел на своего подчиненного и заинтересованно произнес:

— Дальше, товарищ Пятницкий…

Исполнительный секретарь Коминтерна уверенно продолжил:

— Во второй шифровке, пришедшей от Харона, последний утверждает, что был невольным свидетелем телефонного разговора начальника отдела D4 Сюрте Насьональ, отвечающего за контрразведку в отношении СССР, со своим руководством. Из подслушанного разговора стало известно сегодняшнее местоположение архивов Бурцева и РОВС. Это конспиративный дом отдела D4 на улице Сент Шарлез, 2, в Париже. Со слов Харона, англичане, участвовавшие в операции по изъятию документов, требуют к ним доступ, но французы не спешат их передавать до окончания копирования. Особое внимание в шифровке Харон уделяет отпечаткам пальцев на документах. Он приводит в пример следующие слова начальника отдела D4: «Да, очень интересная информация по отпечаткам пальцев… я сам в шоке, господин Ментре…»

Услышав последнюю фразу, Сталин подошел вплотную к Пятницкому и быстро спросил:

— Чьи отпечатки пальцев? Он сообщает об этом?

— Нет, в шифровке о принадлежности отпечатков ничего не говорится. Только указывается на особую заинтересованность и удивление начальника D4.

Сталин прищурил тигриные глаза:

— Удивление, говоришь, и заинтересованность… Ну-ну… А что говорят твои люди? Отпечатки пальцев можно подделать? А?!

Грузинский акцент генсека, почти незаметный до этого мгновенья, резко усилился.

Пятницкий, не контролируя себя в зарождавшейся панике и не понимая, откуда она возникла, немного отодвинулся:

— Никак нет, товарищ Иосиф Виссарионович. Я предварительно проконсультировался у специалистов. Все как один заявляют, что это невозможно.

Сталин, по-видимому, поняв, что без повода надавил на своего подчиненного, уже спокойно произнес:

— Это достоверная информация?

Мысленно выдохнув, Пятницкий поспешил ответить:

— На все сто процентов. При нынешнем развитии техники и в видимой перспективе подделка невозможна, Иосиф Виссарионович.

Ничего не сказав в ответ, генсек повернулся спиной к секретарю Коминтерна, подошел своему рабочему столу и начал с расчетливой неторопливостью раскуривать трубку.

Раскурив ее, повернулся к Пятницкому и миролюбиво улыбнулся:

— Какие выводы вы сделали? Что вы предлагаете, Осип Аронович?

Пятницкий несколько секунд помолчал, переводя дух, потом решительно произнес: