Заговор обезьян

— Так ведь тут всё просто! Не может человек смириться с тем, что тело только корм для червей. Жалко человеку своих мозгов, особенно, если их не съел, прости господи, какой-нибудь Альцгеймер вместе со своим товарищем Паркинсоном. А ведь могла бы природа и предусмотреть хранение мозгов как кассет, дискет.

— Ну, альцгеймер как раз избавляет от таких мучительных мыслей. А что касается не тронутых ржавчиной мозгов, то ведь самый совершенный компьютер со временем превращается в бесполезное железо. Да и всё ли достойно вечного хранения? А то, что достойно — всё в книгах. Там хранится и коллективная, и индивидуальная память…

— А я вот, знаете ли, атеист, да-да! По нынешним временам это такая крамола, но есть, есть такой недостаток, хотя в младенчестве и был крещен… Социокультурная среда, разумеется, предъявляет свои требования. И, как вошёл в сознательный возраст, так и предложили подписать некий договор из десяти пунктов, его ведь всем предлагают. Ну, я подумал, подумал и попросил ужать документ до шести самых практичных заповедей — и подписал! Теперь вот стараюсь соблюдать…

— И как, получается? — вскинул гость любопытный взгляд.

— С пятой по десятую — вполне! Но, что касается «не сотвори себе кумира», здесь труднее… А давайте мы это дело перекурим? Одну горечь перебьём другой, — предложил Алексей Иванович.

Да, самое время выйти на крылечко, посидеть там в одиночестве, подышать там острым, свежим воздухом, оживился было гость, но тут же и одёрнул себя. Завтра это одиночество ему и обеспечат. Сначала многочасовой допрос в прокуратуре, а потом… Потом — одиночная камера в застенке, и застенок, скорее всего, будет гэбэшный. Ну и ладно, скорей бы…

И выключив телевизор и свет в комнате, они вернулись на террасу. И там, в полумраке дымили сигаретами, и молчали. Не долго молчали.

— Эх, дорогой вы мой, что ж вы допустили до такого? — выкрикнул вдруг Алексей Иванович. — Вы же не станете утверждать, что все обвинения против вас ложны? Погодите! Я не говорю, что вас надо держать в тюрьме. Не надо! Не надо и многих других! Но я не о других, я — о вас. Как же так получилось, что всё в вашей жизни пошло прахом? А тут ещё новый срок! Слушайте, а вы никак сознательно шли в тюрьму?

— Да что вы, Алексей Иванович! Я совсем не герой… По зоновской классификации, я — обычный терпила в прямом смысле этого слова. И ничего больше!

— Ну да, потерпевший! Но и обвинитель! Обвинитель! Ну, хорошо, сначала вы и не предполагали, чем дело обернётся — обернулось большим сроком. Но потом-то почему не захотели просить помилования? Принять на себя муки, знаете ли, один из ключевых принципов христианства!

— Ну, тогда четверть тех, кто сидит в тюрьмах, следуют этому принципу…

— У всех, дорогой вы мой, не было таких возможностей избежать участи. Так, может, завтра вам не пресс-конференцию в консульстве собирать, а попросить у американцев политического убежища, а? А то ведь ещё годы на цепи, и никакой надежды на перемену. Эти в Кремле вечны, безжалостны и беспощадны, сбились в стаю и готовы горло перегрызть любому, кто посмеет усомниться в их праве повелевать и властвовать.

— Никакое иностранное правительство в здравом уме и твёрдой памяти не может дать убежища такому, как я. Меня суд признал преступником, понимаете?

— Да они разве не знают, что у нас за суд? Ну, удалось вам выскользнуть на пару недель, так ведь ещё срок припаяют. Вот, будьте любезны, ситуация! А ведь вы в своей книжке когда ещё всё это предсказали!

— В книжке?.. — зашевелился на своём стуле беглец. — Вы что же, читали «Человека с рублем»?

— Вот-вот, в этом «Человеке…» всё и описано. Вряд ли вы со своим товарищем сами писали весь текст. Кто-то же подыскивал вам цитаты, подбирал статистические данные, но, если исходить из особенностей книги, то авторами действительно были вы. Есть там, знаете ли, в интонации молодой капиталистический задор…

Возражать не имело смысла. Они тогда с Лёдькой и в самом деле надумали просветить народ. Они были тогда напористы, веселы и победительны. А уж самоуверенны были до безобразия! Такой и книга получилась — менторской: мол, смотрите, мы смогли, а что же вы зеваете? Сейчас это заурядная пропагандистская поделка — ничего больше. Вот только не оттуда ли весь этот зуд просветительства, что начал тогда овладевать им? И эта жажда не давала ему отбывать срок в молчании. Всё писал, всё давал советы! А что касается самой книги, то никаких особенных откровений там не было. Да и что они там такого могли предсказать?

— …И про маленьких вождей писали, и про возможный арест…

— Большое дело догадаться, что могут в любой момент в тюрьму упечь? Какое там предсказание — это и история, и, к сожалению, наша повседневность!

— Всё так! Но там можно было многое почерпнуть о самих авторах! Да и без этого было кому докладывать и доносить… Наверное, и бойкий товарищ, что начинал карьеру под вашим руководством, постарался, идеологически обосновал затеянное против вас дело. Так ведь?