Заговор обезьян

— Это где военный санаторий, что ли? Где Брежнев Форда принимал?

— Вот-вот. Народ до сих пор помнит, как им заборы тогда покрасили.

— А у тебя там, в штатовской пресс-службе, нет знакомых?

— Да есть там один мистер Твистер…

— И что? Можно позвонить и встретиться…

— Как ты себе это представляешь: звоню я в амбасаду и что, зову этого Джеймса пива попить? Я же тебе толкую, контакты у них ограничены, налево ходят только по разрешению… А уж под каким контролем наших служб все эти, ты догадываешься…

— Ну, бог с ними, с американцами! Ты скажи, газетный волк, что там ещё в мире делается? Что нового по делу беглого миллиардера?

— А что нового? Во всем, как известно, виновата заграница… Контора брифинг собрала, досталось там и цэрэушникам, и англичанам, присобачили зачем-то и украинскую службу безопасности. Знаешь, как она у хохлов называется? Служба бэспэкы!

— Так что насчёт сбежавшего?

— А ты что, сам интернет не смотришь?

— Так я в дороге был!

— Ну, ты не переживай, ещё не поймали!

— Как же так, писали, то труп нашли, то в Китае засекли какую-то группу. Так что с китайской версией?

— Горы в Китае высокие, а беглец маленький такой! Да он что, дурак в горы забираться! Да, профукали они его, профукали…

— Не повезло мужику, не повезло…

— Почему не повезло! Ну, посидел миллиардер немного, и что? Так, заметь, ведь успел и сладко поесть, и сладко поспать, и погулять погулял! Нам с тобой точно так не жить! А побег этот, видно, готовили давно, и хорошо готовили. Ведь, смотри, спецслужбы на ушах стоят, армейские части подняли, а он как в воду канул!

— Ты что, всерьёз веришь в заговор? Как себе это представляешь?

— Да нашлись, видно, люди! Даром, что ли, он самый дорогой заключённый всех времен и народов? И лечится он давно где-нибудь на островах! Брось ты переживать, Лёшка! Брось! Все деятели, за которых ты в своё время горло драл, не стоили того! Ты дневники Твардовского почитай, он там хорошо об этом пишет: мол, не стоят вожди наших переживаний! Помню, как ты за Ельцина с Гайдаром заступался, теперь вот Каспарова на щит поднимаешь!

— Гарика не трогай! — насупился Алексей Иванович.

— Не трогаю! Вот Гарика не трогаю, — шутливо поднял руки Кирилл Михайлович. — А за беглого что беспокоиться? Беспокоиться не надо! У таких, как он, всё будет в порядке, вот увидишь! Тебе кто угодно это скажет, вот и товарищ подтвердит. Правильно я говорю? — развернулся журналист к товарищу, и тот с готовностью кивнул головой. А Пустошин, еле сдерживаясь, хмыкнул в кулачок. Надо же, и Алексея Ивановича забавляет ситуация. Да он и сам готов посмеяться, но не над потешностью ситуации, совсем нет! А над своей детской затеей с консульством…

— …Скажешь, я не прав? В Москве либералы рыдают, а остальной России он не нужен! Тоже мне, нашли светоча прогресса и демократии! — Тут Алексей Иванович не выдержал и рассмеялся.

— Вот и я думаю, какой он светоч! — разгорячился Кирилл Михайлович. — Ты посмотри, что кругом делается, как всех нагнули! Порты простаивают, заводы вот-вот рухнут, народ бежит, кто куда, а ты нашёл, о ком печалиться! Все, все, проехали! Ты лучше расскажи, как твои дела? Где остановился, у сына? Как он? Всё нормально? — Пустошин кивнул головой. — Лёш, надо бы посидеть, поговорить, ты подъезжай вечерком, адрес не забыл? А сейчас, извини, бежать надо! Темка тут одна наклёвывается — закачаешься. Да! Ты ведь мне обещал что-то горячее подкинуть! Только давай договоримся, тема должна касаться дальневосточных дел, а то не возьмусь!

— Потерпи, Кирилл, потерпи! Ты, значит, всё власть местную бодаешь? А вот насчёт беглого ты не прав, совсем не прав! Не ты ли за Гришу Хасько заступался, и за этого… океанолога…

— Ну, ты, Лёшка, и сравнил! То ж простые мужики, кто ж и вступится, как не наш брат. Ученые до сих пор сидят ни за что! Это как? А твой миллионщик… Извини за прямоту, но скажу как мужик мужику: не сравнивай хер с пальцем!

— А кто хер-то? — хихикнул Пустошин.

— Ты и есть старый хрен! Ты чего это ржешь? Что это с тобой? Нервное? — начал сердиться Кирилл Михайлович. — Не расстраивайся! Не работают американцы, иди в канадское консульство. Тут и германское, австралийское есть, и англичане имеются. Мы тут недавно с сэром-консулом на одном фуршете мартини укушались. И сидит он недалеко, в «Версале». Правда, всё это почётные консульства, только у штатников генеральное… Слушай, а тебя никак снова прижали, а? Ты что, политическое убежище собрался просить?

— Ещё не решил, — усмехнулся Пустошин.

— Не решил он! Не забывай, у тебя сын в загранку ходит.

— Да теперь-то не прежние времена…

— Не прежние! Вернулись времена, вернулись, разве не заметил? Скоро, говорят, политруки, или как там, на флоте — помполиты на судах будут, сплошь члены партии, сам знаешь, какой. Визу Юрке могут закрыть в два счёта, а с работой, сам знаешь, сейчас туго. Ты думай все-таки!

— Я подумаю. И без твоего совета и шагу не сделаю. Ты мне адвоката хорошего не порекомендуешь? Есть тут приличные?

— А у тебя что, деньги лишние завелись, или дело горящее?

— Дело, Кирилл, дело…