Заговор обезьян

Потом его перемещали из края в край ещё несколько раз, то машиной, то самолётом, и теперь снова везут поездом. И, как это обычно бывает, арестанта никто заранее не предупредил, а рано утром его вызвали к начальнику колонии Навроцкому, он и сообщил о немедленной отправке. А по правилам предупреждать обязаны за день, ведь сидельцу надо сдать всякую рухлядь: сиротский тюфяк и то, что называется простынями — не дай бог, заключённый умыкнёт эти серые тряпки, и ту же робу, её только-только выдали. И подписать обходной лист, и пройти медосмотр, и получить вещички со склада…

Но сумку ему принесли прямо в предбанник при кабинете начальника, здесь же вернули хранившийся в сейфе хозяина телефон и выдали деньги с арестантского счёта. Когда же он заикнулся о книгах, предупредили: никто за ним баулы таскать не будет. Ну что ж, придётся оставить, не в первый раз он сеет разумное, вечное в этих краях. И потом все делалось без него: помощник оперативного дежурного принёс и туалетные мелочи из тумбочки и остатки ларёчных продуктов из каптёрки. А что касается медицинского осмотра, то какой там осмотр!

Переодевался он в каком-то пустом кабинете, там же оставили дожидаться вывода к машине. Ожидание за годы заключения стало привычным состоянием, и потому башку сверлила только одна мысль — куда повезут: в Читу, в Москву? Навроцкий сквозь зубы что-то там упомянул: прокуратура… вновь открывшиеся обстоятельства… пересмотр дела. Но разве прокуроры опротестовывали свежий приговор? Не опротестовывали. Тогда что за срочность? Его только-только доставили в Красноозерск, досиживать срок, осталось несколько месяцев… Но, похоже, стая снова решила переиграть. И ведь пора уже привыкнуть и к истеричным монаршим капризам, и к вертухайской непредсказуемости. Да не привыкается.

Что арестант! Сам хозяин колонии Навроцкий получил распоряжение на этапирование всего несколько часов назад. Уже за полночь, когда он, кряхтя, выбирался из ванны, раздался звонок, но не по аппарату спецсвязи, которая само собой была установлена в квартире полковника, вызов пришёл на личный мобильник. Начальник охранной службы Управления по телефону и выдал это распоряжение. И главное, ни здрасте, ни извини, а сразу стал талдычить о секретности этапа, срочности доставки арестанта в Читу… «А письменное распоряжение как же?» — пытался возразить Навроцкий. — «Да хоть сейчас! Ты там у факса? Нет? Ну, тогда с утра сам и примешь, понял, полковник, сам. И начинай, действуй!» — «Так для спецконвоя людей же нету!» — «У тебя там Фомин, с ним три бойца — хватит! Прошли те времена, когда роту снаряжали! Ну, для усиления подключи кого-нибудь из своих, из офицеров. И Фомина предупреди немедленно, я ему звонил, не отвечает. Какого хера он служебный телефон отключил? Но, имей в виду, от конвоя никаких лишних запросов, понятно? Всё, жди факс!»

Навроцкий ещё попытался доложить, мол, один из командированных выбыл из строя, но полковник, крикнув напоследок: «Разыщи Фомина!», отключил связь. А Фомина, офицера по особым поручениям, и искать не надо, похрапывал майор в соседней комнате на диване. Полковник Навроцкий как раз тем вечером накрыл стол, жена как раз была в отъезде, никто не мельтешил перед глазами, никто не ограничивал, и хорошо так посидели. В последние годы он только и занимается что застольями, спасу нет от проверяющих. Фомин-то свой, для организации учебы контролёров прибыл, архаровцы его ситуации разные разыгрывали, но тут главным было узнать читинские новости, что там и как в Управлении, говорят, вот-вот пертурбации грянут. А новость вот она! Навроцкий нисколько не удивился звонку, с этим спецзэком было всё не так, как с простым контингентом. И ладно, и отправят, хорошо бы и не возвращали назад. А то с каких таких раскладов его всё возят и возят сюда? Вконец затрахали режимом, его десятка крайняя, что ли?

С утра Навроцкий услал дежурного лично доставить заключённого в кабинет, а сам устроился у аппарата. Бумага по факсу выползла в начале седьмого, согласно ей начальником конвоя назначался Фомин. Но вот с конвойными было не всё ладно. Ещё два дня назад у одного из них — Родькина — открылось кровотечение, и его с подозрением на прободную язву отправили в Борзю, в госпиталь. Ввиду срочности этапа замену Родькину искать было некогда, да и не посылать же простого контролёра? Пришлось впрягаться куму Чутрееву, секретность как раз по его должности, вот пусть не расслабляется. А то, понимаешь, как новое звание получил, так сразу выступать начал, возражения у него, видишь ли! Вот сбагрим этого мазурика, всё малость попритихнет, тогда и посмотрим, кто и кому будет возражать…