Заговор обезьян

— Открывайте, открывайте! Такая-то вода? Ну, другой и не было… Ой, а вас никак опять знобит? Что это вы так? Давайте я вас прикрою. — И пока квартирант соображал, что имела в виду женщина, Дора метнулась в чистую половину и вернулась с зелёной шалью. И не успел он запротестовать, как она накинула на него этот большой тяжёлый, пахнущий лекарствами платок. Он, было, дёрнулся, хотел выбраться, но Дора положила на плечи руки и будто придавила к стулу. И не отошла, осталась стоять за спиной, и зачем-то провела рукой по голове. «Прямо как одуванчик!» — хихикнула она. Ничего ласкового в её жесте не было, но пришлось прикрыть глаза: а то проглянет вдруг ненужное от забытых ощущений. Странная всё-таки особа, совсем недавно выставляла его из дома, теперь-то что хочет? Дора стояла так близко, от её большого тела исходило такое тепло, такой одуряющий запах женщины…

Спасла положение Анна Яковлевна, она и на этот раз вовремя появилась в доме. И Дора, не успев убрать рук с мужских плеч, быстро нашлась:

— Что-то нашего квартиранта знобит, вот шалькой твоей прикрыла.

Только старушка, бросив зоркий взгляд и, как показалось, усмехнувшись, посоветовала:

— А ты ему чаю согрей. Воды-то теперь много, вот отстоянной и залей в самовар.

— Спасибо, не беспокойтесь, не надо чаю, — выбираясь из-за стола, отбивался квартирант.

— Дак ты ж, батюшка, не один ведь в дому. Согреем чаю, а там кто захочет, тот и похлебает. Ты это, Коль, глянь-ка, чевой-то самовар включасса стал плохо.

— Да у него, ба, вилка разболталась… Только ручки у нашего инженера… — рассматривала его Дора. — Он, может, и чинить-то не умеет?

— Отвёртка есть? — усмехнувшись женской колкости, квартирант и взялся за шнур. — Или нож небольшой? Тут надо просто подтянуть…

— Ну, тогда и это посмотрите, — вручив и отвёртку, и ножичек, Дора поставила на стол и утюг.

— Пойду, прилягу, нашлёндралась с утра, так чевой-то раскурепалась… Сердце чевой-то прихватило, — пожаловалась Анна Яковлевна. И, шаркая войлочными тапочками, прошла в чистую половину с окнами на улицу и телевизором, а оттуда в боковушку.

— Ну, не изба, а лазарет прямо! — хихикнула Дора.

— А игде это пуховая подушка, котора большая! — крикнула Анна Яковлевна из дальней комнаты.

— Да отдали её тетке этой, как её… Она ещё холодильник заберет!

— Так принеси мне каку-небудь, штоб высоко было, а то сердце так стукает, так стукает…

Старушке понадобилась и подушка, и лекарство, и вода. Потом Анна Яковлевна принялась выговаривать что-то внучке сначала шепотом, потом всё громче, не особо стесняясь чужого человека. А человеку и неловко было, и нельзя бросить мелкий ремонт.

— …А деньги-то она отдала?.. Кто?.. Да приходила женщина за одеялами, она ещё конторку обещалась взять… Отдала, отдала… А с холодильником мы не продешевили, холодильник-то хороший был… Господи, бабаня, да ему триста лет в обед… А ты што ж это навострилась до квартиранта, нравится мужик, чё ли? Дак, зачем он тебе женатый?.. Ба, не выдумывай! Ну, что ты всё выдумываешь?.. Я к тому, што ты одно место нагрей, или на твово, про которого гуторила, надёжи нету? Ты скажи, нету?.. Ба, ты легла? Вот отдыхай! То говоришь, сердце, сердце, а сама…

Дора вернулась, прикрыла створки дверей и с какой-то непонятной улыбкой приблизилась к столу.

— Вот, всё отремонтировано! — протянул ей в руки утюг квартирант, будто защиту выставил. А женщина, не обращая внимания ни на утюг, ни на самовар, спросила шепотом:

— Может, согреться хотите? Так я согрею и полечу…

«Полечиться, это как? Назло бабушке поиграться решила? — злился беглец. И видел только смуглые пальцы в колечках, и пальчики эти двигались по столу. — Ей-то игра, а мне… Мне точно сейчас не до гендерных забав». А Дора, отодвинув стул, села напротив и весело уставилась, будто хотела смутить. «Кто кого пересмотрит? Так оба из того возраста давно вышли».

— Мне нужно привести вещи в порядок, там, в бане, — сумел выговорить он. И, избавляясь от наваждения, отвёл взгляд. Да, может, он всё неправильно понял? И Дора ничего такого и не имела в виду, а ему померещилось.

— А чай как же? Вы воды принесите, и будет вам через десять минут чай. Ведёрочко в сенцах стоит… А могу и чего покрепче налить. А вы что подумали? — рассмеялась Дора.

— Да, да, сейчас принесу, — не откликаясь на чего покрепче, кинулся он в коридор, который, оказывается, называется сени. Там, на лавке, стояли два ведра, накрытые кругами из фанеры.

— Что ж вы такой пугливый? — услышал он насмешливый голос Доры за спиной, она зачем-то вышла вслед за ним. Пришлось не поворачиваясь, промолчать: что тут скажешь? Не уверять же: нет, нет, я такой храбрый!

— Дайте уж я! — перехватила дужку ведра женщина. — И он, не переча, отступил, боясь, что она коснётся его, наэлекризованного.