Заговор обреченных

Логинов остался доволен ее извинениями. И он тут же распорядился подать им в гостиную чай. Все захотели чая, отказавшись от кофе.

Чай подали почти сию минуту, будто горничная стояла под дверью и ждала распоряжений. Она вкатила столик, накрытый на три персоны к чаю. Великолепный фарфор. Изящные ложечки, сахарница, вазочка с засахаренным миндалем.

Высший класс! Лиза тут же потянулась к миндалю. Она его обожала. Швырнула в рот, захрустела.

– Вот скажите, Антон… Можно без отчества, раз уж мы с вами в такой неофициальной обстановке? – Она лучезарно улыбнулась Логинову.

– Конечно, конечно. – Он улыбнулся в ответ, елозя глазами по ее ногам, бедрам, груди. – Коль уж так сложилось. Почему нет?

Ходок! Лиза внутренне передернулась от неприязни. После предательства Паши она презирала любой намек на измену и блуд. Может, потому Егор и осторожничает с ней? Может, чувствует ее уязвимые места?

– Вот вы сказали, Антон, о ее новых друзьях, сомнительных знакомствах. А кого конкретно вы имели в виду?

– Лизонька, ну разве я знаю? Пьющий человек обрастает знакомствами за мгновение. Для этого лишь необходимо иметь лишние деньги в кармане и…

– Простите, что вас перебиваю, Антон, – Лиза снова уложила ладошку на грудь, жест покаяния, отвлекающий маневр, – но по имеющимся у нас данным, в средствах вы ее весьма ограничивали. Банковская карта, которой вы ее снабдили при разводе, имела строгий лимит.

– И что? – Логинов помрачнел. – Она все равно все пропивала. Я пытался подобным ограничением удержать ее от трат на алкоголь. Но все бесполезно. Она пила. Страшно пила.

– Почему вы не пытались ее лечить, Антон? – Лиза кротко улыбнулась. – Почему не боролись за нее?

– Боролся, – отозвался он неуверенно и принялся накручивать большую деревянную пуговицу, на Лизу он уже не глядел. – Сколько раз выводили ее из запоев! Откапывали, знаете, сколько раз? Анна – она была… она была неподдающейся!

– А с ее новыми друзьями не пытались контактировать, Антон? – Лиза скрестила пальчики, уложив их на колено. – Как-то повлиять на Анну через них?

– Шутите? – Губы Логинова брезгливо сложились. – Я не знаю ее новых друзей. И никогда не стремился их узнать.

– Позволю себе внести некоторые уточнения, Антон. – И еще одна лучезарная улыбка Лизы была послана в его адрес. – Вы не упускали жизнь Анны из виду. За ней постоянно ходили люди. Фиксировали все, собирали досье, чтобы впоследствии представить в суде свидетельства ее низкого падения.

«Пять баллов! Лиза, пять баллов!» – просигналил ей взгляд Егора.

– Вы не могли не знать, с кем она общается. С кем проводит время. Так кто эти люди, Антон? Мы можем ознакомиться с вашим пухлым досье на вашу погибшую жену?

Она его распластала. Он несколько минут вообще не в силах был говорить. С лица сползло выражение невероятной скорби, уступая место раздражению. Губы плотно сжались. На скулах заиграли желваки. Глаз его Лиза не видела. Он опустил их, рассматривая большую деревянную пуговицу на вязаной кофте.

– Хорошо. Я ознакомлю вас с тем, что собрали мои люди. Но лишь ознакомлю. Приобщить к делу не позволю. Раз уж ваш визит носит неофициальный характер, то, так и быть, пойду вам навстречу.

Логинов встал с дивана и энергичным шагом вышел из гостиной. Лиза тут же набросилась на миндаль.

– Попробуй, вкусно как! – шепнула она Егору. – Чего чай не пьешь?

– В доме врага горек хлеб, – прошептал он ей, осматривая стол странным взглядом. – А ты молодец, Елизавета. Так ловко расставляешь сети. Пойдешь ко мне в помощницы?

– А сейчас я кто? – тоже шепотом спросила Лиза.

Налила себе чаю и выпила залпом.

– Боже, где они берут такой чай? Прямые поставки с Цейлона, что ли?

– А сейчас ты моя девушка, – снова шепотом проговорил Егор, не сводя с нее взгляда.

– Ты что? – Она поставила пустую чашку на столик. – Что так странно смотришь?

– Любуюсь, – коротко ответил Егор.

И замолчал, потому как в гостиную вошел Логинов с пухлой пластиковой папкой.

– Вот. Смотрите, раз уж вам приспичило. – Небрежным движением он швырнул папку Лизе на колени. – Хочу предупредить: красивого там мало.

Егор пододвинул стул к креслу, в котором она тонула, поближе, и они принялись рассматривать содержимое папки. Это были в основном фотографии. Мерзкие, гадкие, не оставляющие Анне никакого шанса выиграть судебный процесс, чтобы вернуть ребенка. Ее фотографировали везде. Даже в ее собственном жилье, которое она забывала запирать, ввалившись туда в стельку пьяной. В лужах собственной мочи и блевотины. Голая, полураздетая, грязная. Какие-то люди рядом с ней. Такие же пьяные, грязные, оборванные.

Тарасова и Петра Нестерова среди ее знакомых Лиза не увидела. Значит, Степан не соврал, утверждая, что Анна их не знала и даже не была с ними знакома. Отчего же она погибла? Неужели это правда простое совпадение? И она стала жертвой пьяных разборок? Но Степан утверждает, что она решила завязать. И твердо решила. И способствовало этому…

– Послушайте, Антон, – Лиза закрыла папку, осторожно положила ее на край столика, – а кто наследует теперь долю Анны?