Заговор обреченных

Эта сволочь была такая везучая, такая живучая. Как вот ему удалось выйти живым из той ситуации, которую он ему устроил после смерти водителя такси? Он до сих пор не понимал. Он нанял солидных парней, представляющих солидного человека. Они всегда работали втроем. Один из них принимал заказы подобного рода. Двое других исполняли. У них никогда не было сбоев в работе. Они никогда не прокалывались. И тут вдруг случилось то, что все они трое мертвы!

– Я же профессионал, Антоша. Я сразу их вычислил, – хвалился ему Глеб, не переставая целиться в него из пистолета с глушителем. – И посадили они меня за водителем. Это же глупо. И не обыскали даже как следует. Еще глупее поступок. А уж когда в навигаторе маршрут при мне строили, я чуть не расхохотался. Но почему-то думал, что ты меня там ждешь. Очень я на это надеялся, Антоша. А там другой был дядька. Тоже не из умных. На расслабоне весь такой. Когда шифровку тебе отправлял, он все еще надеялся уцелеть. Смешно, Антоша! Смешно и гадко. Я же верой и правдой тебе служил. Я же твою бабу этими вот руками убил. Хотя, признаюсь, жалко было Аньку. Неплохая она была. Ты гадина. А она хорошая была. Зачем ты с ней так?

Антон тогда промолчал, хотя мог бы возразить. И напомнить, кто являлся истинным исполнителем преступления. Он счел за благо промолчать. Но когда Глеб снова принялся ныть о своей незавидной доле, его же как бы предали, Антон не выдержал:

– За каким чертом ты убил водителя такси? Зачем?

– Я завершил серию убийств, – пробормотал тогда Глеб, уже изрядно налакавшись его коньяка. – Я же как рассудил, хозяин? Что Аньку можно убрать под шумок тем же самым способом, каким убили двух пассажиров одного рейса. Так же проломить ей голову, как и тем двум мужикам. И сработало. В ментовке, по слухам, искали маньяка, который расправлялся с пассажирами.

– Ну! И на кой черт тебе водила понадобился? Зачем ты его машиной переехал? Уж тогда бы тоже по башке ему надавал, чтобы завершить серию, – не удержался и съязвил тогда Антон.

И Глеб разозлился:

– Да я сделал ошибку. Я проявил инициативу. А инициатива, как известно, имеет инициатора. Но это не давало тебе права лишать меня жизни, козел! Не давало никакого права. А я знаю, почему ты это сделал! Это было не наказание, нет.

Глеб встал и на нетвердых ногах принялся ходить вдоль бортика бассейна. Пистолет он держал в правой руке. Бокал с коньяком в левой. Антон наблюдал за его ботинками. Каблуки звонко цокали по кафельной плитке. Раз-два, раз-два, раз-два.

Как метроном, подумал он в тот момент. Метроном, отсчитывающий последние мгновения его жизни. Сейчас Глеб выскажется, допьет коньяк и сделает дырку в его башке. Все, на этом все.

– Это было не наказание, Антоша. Ты просто решил зачиститься. Ты просто решил избавиться от исполнителя твоих грязных дел. Чтобы начать новую, свободную, чистую, красивую жизнь. С нового листа. Белоснежного. Разве нет?

Глеб был прав. Даже если бы он и не убрал водителя такси, Антон все равно отдал бы приказ. Он бы все равно избавился от Глеба. Он слишком много знал. Ему не место было рядом с Антоном Логиновым. В новой жизни не место.

– Это не так! Я не желал тебе смерти, – соврал Антон, плохо надеясь, что сработает. – Никому не желал.

Глеб был умным. Но ему не следовало так напиваться. Он утратил бдительность. Или самонадеянно решил, что дрейфующий в водах бассейна голый хозяин не представляет для него никакой опасности. Он просто голый. Голый, напуганный. А страх делает людей слабыми.

А алкоголь – глупыми.

Глеб опустился на колени перед Логиновым, отложил пистолет. Уставился мутными хмельными глазами. С непомерным высокомерием спросил:

– Что, страшно подыхать-то?

– Страшно, – признался тот сиплым, застуженным голосом.

– А придется, – хихикнул Глеб.

Наклонился еще ниже.

И вот тогда-то кто-то более сильный, более разумный – там, наверху – и скомандовал: «Действуй!» Антон мог поклясться, что слышал это слово. Мог поклясться. И, выбросив вперед правую руку, он с силой вцепился в кадык Глеба и потащил его в воду.

Эффект неожиданности сработал, скорее всего. Глеб просто не ждал от него такой прыти. Или совершил ту же самую ошибку, которую совершили ребята, приехавшие его убить. Он расслабился. Он не ожидал. И Антон этим воспользовался.

Он душил его, он топил его. И, убедившись, что Глеб не всплывает, бросился прочь. Он не схватил его пистолета. Он просто сбежал.

Прежде чем въехать в город, он остановился на освещенной стоянке, забитой фурами. Остановился в самом укромном месте. Вышел из машины: босой, голый, замотанный в полотенце ниже пояса. Вытащил из багажника сумку с одеждой, в которой обычно охотился или рыбачил. Трусов не было. Натянул прямо так на себя камуфлированные штаны, плотную кофту с длинными рукавами, обулся в берцы. Без носков. Их тоже в сумке не было. Натянул кепку с длинным козырьком. Снова сел за руль и поехал в город.