Заговор патрициев, или Тени в бронзе

— Им не следовало расходиться! — горько пожаловался консул. — Я знал, что мне не нужно было этого допускать. Елена не хотела развода…

— Елена Юстина, — холодно согласился я, — считает, что брак, как соглашение о близких отношениях, длится сорок лет. Она знала, — решительно сказал я, почувствовав нервный приступ, — что с вашим сыном у нее этого не было.

— О, могло бы быть! — спорил Марцелл. — У моего сына были огромные перспективы; нужно чтото для него сделать…

— Ваш сын — обычный преступник! — Это была правда, хотя бесполезная. Мягче я добавил: — Мне кажется, старомодное уважение Веспасиана к патрицианскому имени поможет Пертинаксу Марцеллу; он выдержит, чтобы сделать маски с ваших умерших предков. В конце концов, еще одним преступником в сенате больше — какая уже разница!

— Больное мнение!

— Я говорю то, что вижу. Консул, я испробовал тюремную камеру в Геркулануме; это неприятно. Если я позволю Пертинаксу остаться на вашем попечении, дадите ли вы слово, что будете держать его в имении?

— Конечно, — сухо сказал он. Я не был убежден, что Пертинакса это устроит, но у меня не было выбора. Марцелл мог созвать огромное количество слуг, чтобы помешать аресту. Безобразная вооруженная кавалерия, которой командовал Пертинакс, пытаясь перехватить меня в Капуе в тот день, когда я ехал с Петро, возможно, состояла из кузнецов и кучеров с поместья, одетых в железные шлемы.

— Ему придется ответить на обвинения против него, — предупредил я.

— Возможно, — небрежно сказал консул.

Изза его самоуверенного вида я почувствовал полное разочарование; мы обсуждали государственную измену и убийство, но мне совершенно не удалось донести до Марцелла, насколько серьезной была ситуация. Я понял, что разговор окончен.

* * *

Елену я нашел на балконе. Я быстро поднялся наверх и улыбнулся ей. Она сидела, откинувшись назад, со стаканом холодной воды, нерешительно попивая из него.

— Ты не в духе?

— Я долго просыпаюсь… — Она улыбнулась с таким блеском в глазах, что у меня в горле защекотало.

— Слушай, решение проблемы Пертинакса сейчас будет зависеть от оперативности. Не надейся, что компания дворцовых секретарей рано вынесет приговор… — Елена смотрела на меня, оценивая мою реакцию на открытие прошлой ночи. Через минуту я пробормотал: — Как давно ты знаешь?

— С того пира у Криспа.

— Ты не говорила!

— Ты ревнуешь к Пертинаксу?

— Нет, конечно, нет…

— Марк! — нежно проворчала Елена.

— Ну а чего ты ожидала? Когда я вошел вчера вечером, я полагал, что он пришел по той же причине, что и я.

— О, сомневаюсь! — сухо засмеялась она.

Я все еще сидел на перилах балкона, размышляя над этим, когда ко мне пришел посыльный.

Это был раб из Геркуланума; Эмилий Руф хотел встретиться со мной. Я подумал, что это насчет Криспа. Крисп меня больше не интересовал — не считая того факта, что он был добычей, за которую Веспасиан согласился мне заплатить, а я отчаянно нуждался в деньгах.

Я отпустил слугу, пока решал. Елена сказала:

— Это может быть важно; ты должен поехать.

— Только если ты останешься с Петро и Сильвией до моего возвращения.

— Гней никогда не причинит мне вреда.

— Ты этого не знаешь, — сердито сказал я, раздраженный оттого, что она называла его по имени.

— Я нужна ему.

— Я надеюсь, что нет! Для чего?

К тому моменту я был так взволнован, что Елене пришлось признаться.

— Ты расстроишься. Консул убедил его, что он должен снова на мне жениться. — Она была права. Я расстроился. — Ты сам спросил! Слушай, у Капрения Марцелла существуют две великие цели: сохранить Гнею карьеру государственного деятеля и иметь наследника. Внук получил бы имение…

— Я не желаю этого слышать. Иногда ты меня поражаешь; как ты вообще можешь говорить об этом?

— О, девушке нужен муж! — шутливо сказала Елена.

Это было совершенно несправедливо. Я пожал плечами, стараясь выразить свой собственный недостаток общественного положения, и связей, и денег. Потом меня захлестнула безнадежная ярость.

— Ну, ты знаешь, чего от него ожидать! Пренебрежения, никакого интереса — а сейчас, наверное, еще хуже! Он бил тебя? Не беспокойся, будет! — Елена слушала с застывшим выражением лица, когда я сорвался, словно пес с цепи.

— Ну, ты мужчина. Я уверена, что тебе лучше знать! — сухо отпарировала она.

Я спрыгнул с места.

— Делай, что хочешь, моя дорогая! Если тебе нужно быть уважаемой женщиной, и ты думаешь, что это выход, то возвращайся к нему… — Я понизил голос, сдерживая себя, потому что нужно, чтобы она это запомнила: — Но в любое время, когда тебе это надоест, я приду и вытащу тебя отсюда. — Я пошел вдоль балкона. — Вот что называется верностью! — обидным тоном бросил я назад.

— Марк! — умоляюще позвала Елена.

Я выпрямил спину и не стал ей отвечать.

* * *