Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Знай Гитлер обо всем, что тогда происходило, у него на руках было бы еще одно очень веское обвинение в адрес тех, кто выступал против его военной политики. Помимо уже упоминавшихся акций, которые потихоньку, «на стороне», предприняли Варлимонт и Паппенгейм, оппозиция прилагала усилия к тому, чтобы побудить страны Бенилюкса выступить в роли посредников по заключению мира. В конце октября 1939 года Герделер встретился с германским послом в Брюсселе Карлом фон Бюловом–Шванте и передал ему устное предложение от Вайцзеккера попытаться начать мирные переговоры через короля Бельгии. Посол среагировал немедленно; он тут же пригласил на ужин графа Капелле, секретаря короля Леопольда, и поведал ему о тех опасностях, которые поджидают Бельгию в случае начала немецкого полномасштабного наступления на Западе. О том, какое впечатление произвело это заявление на Капелле, видно из того, что в этот же вечер он сообщил о разговоре с Бюловом–Шванте королю Леопольду, а король, опять же этим вечером, пригласил германского посла пожаловать к нему на следующее утро. Причем, когда тот приехал, его провели через задние ворота королевского парка в королевские покои, которые использовались для особо важных доверительных встреч. Бюлов–Шванте высказал предположение, что речь Гитлера, произнесенная 6 октября 1939 года, не привела к началу мирных переговоров, поскольку ни Гитлер, ни Риббентроп не учли необходимых дипломатических тонкостей. Перед тем как оглашать мирные предложения в публичном выступлении, нужно было передать их англичанам через третью сторону по дипломатическим каналам; в этом случае они отнеслись бы к этим предложениям не как к пропаганде, а более серьезно. Возможно, следовало бы донести это предложение до сведения короля Эдуарда, указав при этом, что оно поступило из «надежного, хорошо информированного высокопоставленного источника». Таким довольно окольным путем посол, чье истинное мнение о предложении, сделанном Гитлером в его речи, было, вполне вероятно, совсем иным, сумел намекнуть королю, что тот может выступить с предложением о посредничестве.

Перед тем как предупредить об опасности и соответствующим образом настроить Капелле, Бюлов–Шванте слетал в Гаагу и предложил своему коллеге по «дипломатическому цеху», германскому послу графу Цеку, предпринять аналогичные шаги по отношению к голландскому правительству, чтобы побудить его к соответствующим действиям. Неизвестно, взял ли все дело Цек на себя либо же английский король получил информацию от коронованной особы Бельгии или Голландии либо же от обоих сразу. В любом случае англичане информацию о планируемом шаге по мирному посредничеству получили; но следует отметить, что вряд ли все произошло бы столь оперативно, не будь этот процесс активно простимулирован со стороны германской оппозиции. Так, Остер решил не дожидаться сложа руки возвращения Саса в Берлин и предупредить Бельгию и Голландию по другим каналам. Когда 6 ноября стало известно о том, что приказ о наступлении Гитлером окончательно отдан, причем в нем содержалось кодовое слово–пароль, а также о том, что попытка переворота так и не предпринята, поскольку наполовину решившийся действовать Гальдер утерял и оставшуюся половину своей решимости, Остер направил Альбрехта фон Бернсторфа сообщить в бельгийское и голландское посольства в Берлине, что ожидает их страны 12 ноября. По крайней мере, в Брюсселе сигнал тревоги был услышан, и король Леопольд прореагировал немедленно: он тут же отправился на машине в Гаагу, где обсудил ситуацию с королевой Вильгельминой, и они выступили с совместным призывом к миру и предложением о мирном посредничестве.