Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Как выяснилось, нежелание Гитлера сразу отвечать на это предложение, которым он был раздражен, сыграло в конечном итоге ему на пользу. То, что в Лондоне и Париже отклонили это предложение еще до того, как на него отреагировал Гитлер, позволило ему возложить ответственность именно на них за то, что мирные переговоры не начались, и создать впечатление у немецкого народа, что он отнесся бы к бельгийско–голландскому предложению положительно, согласись на него Англия и Франция. Тем временем мировое внимание привлекли новые сенсационные события. Вскоре после того, как вечером 8 ноября 1939 года Гитлер покинул пивную «Бюргербраукеллер», сразу после произнесения там традиционной ежегодной речи в связи с годовщиной «пивного путча» 1923 года, ее потряс мощный взрыв, в результате которого 7 «старых бойцов» нацистской партии были убиты и 63 ранены и искалечены. Почти такое же впечатление, напоминающее удар током, вызвало пришедшее на следующий день сообщение о том, что два английских офицера – капитан Бест и капитан Стивенс – захвачены на территории Голландии спецгруппой СС. В Берлине эти два события были немедленно связаны, и англичан обвинили в шпионаже и подрывной деятельности, а также организации покушения на Гитлера. У оппозиции эти события вызвали растерянность и подавленность. Может быть, какой–то представитель оппозиции или какая–то небольшая группа решили взять инициативу в свои руки? С учетом того, что вопрос о покушении на Гитлера тогда активно обсуждался в оппозиционных кругах, подобные рассуждения и предположения с их стороны вполне возможны и понятны. Известно, что Эрих Кордт должен был осуществить попытку покушения на Гитлера при поддержке Остера и Эцдорфа, которая должна была состояться через три дня после описываемых событий – 11 ноября. В рядах Сопротивления никогда не было столь сильного и удручающего ощущения, что правая рука не знает, что делает левая.

С другой стороны, все члены оппозиции в абвере были единодушны во мнении, что взрыв в мюнхенской пивной был так или иначе организован нацистами, будь это заговор или провокация; цель этого состояла в том, чтобы вызвать рост симпатий к Гитлеру и побудить войска на Западном фронте быть готовыми сражаться более решительно. Как сказал Гинц, это было одним из пунктов «пропагандистского календаря» перед наступлением 12 ноября. Как отмечает Гинц, Канарис предвидел нечто подобное; он говорил ему и Остеру 8 ноября, что следует ожидать специально подстроенного инцидента, связанного с Гитлером: это может быть нападение в Мюнхене, сход с рельсов поезда Гитлера или же бомба с часовым механизмом, заложенная под его машину. Поскольку 8 ноября Остера не было в Берлине и, безусловно, владей он подобной информацией, он никуда бы из столицы не уехал, то, очевидно, Гинц ошибся, и Канарис рассказывал обо всем ему и еще кому–то другому, но никак не Остеру.

Какими бы ни были прогнозы в абвере до взрыва в «Бюргербраукеллере», 9 ноября, уже после взрыва, там придерживались точки зрения, схожей с той, что высказывал Гинц. Как отмечает Гроскурт, высказывалось предположение, что либо это организовали разочарованные и недовольные старые члены нацистской партии из так называемого «Кружка почтовых голубей», либо гестапо, возможно, в союзе с Герингом[147].

Если имел место заговор против Гитлера, то это было для оппозиции ободряющей новостью, свидетельствующей об отсутствии единства среди нацистов. Однако если это была инсценировка, целью которой было создание повода для удара по его врагам, то она придавала весьма целенаправленный смысл высказанным Гитлером угрозам искоренить «дух Цоссена», которые ранее могли восприниматься как простое запугивание или эмоциональная риторика.

Одним из последствий взрыва в Мюнхене был срыв попытки покушения на Гитлера Эрихом Кордтом. Кордт узнал о произошедшем в Мюнхене 9 ноября, когда Остер был еще в Крейцнахе или во Франкфурте, поэтому он смог связаться со своим другом лишь на следующий день. Остер опасался, что произошедшее станет еще одним аргументом для сомневающихся и колеблющихся, чтобы не принимать никаких активных действий. Остер сказал: «Смотри, теперь наши «колеблющиеся тростники» смогут сказать: «Видите, эту неприятную работу делают и без нас. Гитлер и без нашего участия все равно падет». – «В таком случае нам просто придется работать без них», – ответил Кордт. «Все остается по–старому, – сказал Остер. – Так что до завтра».