Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Одной из важных основ для возможных выводов является информация о датах наступления, намеченных Гитлером, а затем отложенных. Временной промежуток с 27 декабря 1939 года по 16 января 1940 года был вторым по интенсивности с точки зрения военного планирования и принятия решений после ноября 1939 года за весь период между польской кампанией и наступлением на Западе в мае 1940 года. 12 декабря 1939 года было принято решение начать наступление в день Нового года, а 27 декабря дата наступления была перенесена на 13 или 14 января 1940 года. 9 января была названа вроде бы точная дата – 14 января, однако уже на следующий день было принято решение об очередном переносе – на этот раз на 17 января 1940 года. 13 января дата наступления была перенесена на еще более поздний срок – на 20 января 1940 года. Неблагоприятные погодные условия, изменения в военных планах, а также объявленное состояние повышенной боевой готовности в Бельгии и, что не менее важно, в Голландии, вынудили Гитлера отложить наступление на неопределенное время, имея в виду, что оно начнется где–то весной 1940 года.

Рассматривая весь этот ворох назначаемых и отменяемых дат наступления, можно заметить, что Чиано узнал о решении, принятом 27 декабря, практически сразу, поскольку уже 30 декабря он предупредил об этом кронпринцессу. Также можно предположить, что где–то между 30 декабря 1939 года и 9 января 1940 года Ватикан получил информацию из итальянских источников об интенсификации разработки планов германского наступления, которое планировалось начать в ближайшее время. В этот период наблюдалась значительная активизация неофициальных контактов между Ватиканом и аккредитованными в нем иностранными представительствами, причем больше всего информации пытались получить именно из Ватикана. Однако это не объясняет то беспокойство и взволнованность, которые охватили всех, причем на самом высоком уровне, 10 января 1940 года, когда «один итальянский священнослужитель» сообщил тревожные новости Ньювенхайзу. По мнению французского и бельгийского послов, 9 или 10 января 1940 года в Ватикане была получена очень важная информация. Однако кроме признания Монтини, что «действительно было что–то получено», послам не удалось ничего узнать от трех других членов секретариата. В инструкциях Маглионе, направленных нунциям, правда, содержался некоторый намек на источник информации. В телеграмме, направленной Микара, говорится об «источнике, заслуживающем доверия», а в телеграмме Джиоббе уже более осторожно сообщается, что речь идет о «непроверенных слухах». Этого, казалось бы, весьма недостаточно, однако в сноске внизу самой первой телеграммы из опубликованных в ватиканском сборнике делается ссылка на вводную страницу, в которой как раз говорится о контактах германской оппозиции с Англией через Ватикан.

Отсюда можно сделать вывод, что источником упомянутой информации был Мюллер. В этом случае два других «неизвестных» в этой загадке легко устанавливаются. Первое состояло в том, что данный период был один из самых оживленных и интенсивных в истории контактов германской оппозиции через Ватикан, и в это время Мюллер посещал Рим как никогда часто. В беседах с автором Мюллер рассказал, что в одну из наиболее напряженных с точки зрения работы недель того периода он дважды был в Берлине, один раз в Мюнхене и трижды в Риме. Именно в это время было наиболее естественно и удобно сделать необходимые предостережения и предупреждения.

Второе касается совпадения тех предостережений, которые направлялись как в Ватикан, так и в Бельгию и Голландию, на что до сих пор не обращалось внимания. Мотивы или, по крайней мере, основные принципы, лежавшие в основе этих предостережений, были в значительной степени одинаковы. Немецкое наступление на Западе неизбежно влекло за собой нарушение нейтралитета Бельгии, Голландии и Люксембурга со всеми вытекающими из этого трагическими последствиями морального и политического характера; оно также окончательно подрывало возможность осуществления переворота в Германии и проведения переговоров о заключении мира. Поэтому Остер предпринимал ряд действий–двойников: если делалось что–то, адресованное Брюсселю или Гааге, то то же самое можно было обнаружить и в Риме – и наоборот. Из свидетельств майора Саса нам известно, что Остер попросил его вернуться в Берлин между Рождеством и Новым годом, поскольку 27 декабря 1939 года должно было состояться обсуждение по «очень важному вопросу», и что позднее Сас сообщил генералу Рейндерсу о новой дате начала наступления. Даже если бы не было свидетельств из итальянских источников о том, что Ватикан получил предостережение от какого–то очень надежного и важного источника (скорее всего, расположенного в Германии), уже одного упомянутого факта было бы достаточно для того, чтобы задуматься и провести исследование этого вопроса.