Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944

Неудивительно, что у Брайанса было ощущение, что его не просто подвели, а фактически предали, поэтому в своей книге, посвященной этим событиям, он излил всю свою горечь и разочарование на «мидовских бюрократов», которые, по его мнению, умышленно сделали все, чтобы сорвать его усилия, направленные на скорейшее заключение мира. По мнению Брайанса, эти люди в силу догматизма и неумения широко смотреть на вещи посчитали, что Хассель и его друзья являются «предателями», с которыми противно иметь дело. Неудивительно, что профессиональные дипломаты в ответ стали называть Брайанса «выскочкой», который, нарушая все правила и традиции, «влез в огород» профессиональной дипломатии, «вторгся на дипломатическую кухню».

Конечно, упомянутые факторы сыграли свою роль, но было бы упрощением сводить все только к ним, игнорируя более глубокие и серьезные обстоятельства. Причины того, почему Кэдоган дал указание Брайансу свернуть установленные им контакты, которое Брайан затем просто проигнорировал, могут быть предметом целого отдельного исследования. Существует мнение, что главная причина состоит в том, что «нечто похожее уже было передано нашими официальными представителями тем же людям на другой стороне». Другими словами, те убедительные заверения, которые просил передать для германской оппозиции Хассель, были уже переданы. С учетом успешного завершения контактов между оппозицией и Англией через Ватикан это, несомненно, верно. Однако окончательный ответ из Лондона, полученный Мюллером, был ему передан за месяц до того, как Брайанс вернулся из Арозы; поэтому, очевидно, следует искать другие причины столь резкой перемены, которую ощутил Брайанс в ходе второй встречи с Кэдоганом.

Это было вызвано переплетением целого ряда факторов. К раздражению от действий «профана, сующего нос не в свои дела» добавился еще и аргумент о том, что дело фактически уже сделано, причем сделано профессионально по надежным, серьезным, проверенным и традиционным каналам. Также многое говорит за то, что отношение Англии к Германии в целом становилось все более и более жестким, что было отмечено и в ходе контактов через Ватикан в январе 1940 года. Настрой в Лондоне иметь дело с германской оппозицией все более и более ослабевал, поскольку проходили недели и месяцы, а никаким переворотом, о котором столь много говорили представители оппозиции, даже и не пахло. Англичане пока еще готовы были просто ждать; но они явно не собирались ломиться в дверь, которую в самый решающий момент никто им открывать и не собирался. Также, вероятно, они считали психологически опасным усыплять и расслаблять себя надеждами на легкий и скорый мир, когда жизнь требовала готовиться к суровым испытаниям настоящей войны.

Вторая и последняя встреча Брайанса и Хасселя состоялась в Арозе 15 апреля 1940 года. И хотя свидетельства обоих об этой встрече существенно отличаются друг от друга как по части ее содержания, так и по части расставляемых во время обсуждения акцентов, но они очень хорошо дополняют друг друга. Брайанс сообщил Хасселю, что, хотя Галифакс и одобрил указанные в послании Хасселя принципы, он не имел возможности передать письменное подтверждение на этот счет, поскольку уже сделал нечто подобное «неделю тому назад» по другому каналу[108].

Хассель ответил, что этот «другой канал» ему известен. «Однако это не то, что нам нужно», – сказал он. Хассель, безусловно, был в курсе, что за десять дней до этого разговора Браухич усомнился в какой–либо ценности переданного через отца Ляйбера послания, поскольку оно не было никем подписано. Брайанс, судя по всему, почувствовал облегчение, узнав, что Хасселю известно «о другом канале». Он признался Хасселю, что сразу сказал себе, что тот должен наверняка знать об этом канале, поскольку речь шла о действительно серьезном канале передачи исключительно важной информации. Хассель поинтересовался, не изменилась ли позиция англичан в связи с вторжением Гитлера в Скандинавию.

Брайанс подтвердил, что позиция Галифакса в принципе не изменилась. Однако в целом Хассель почувствовал, что в официальном Лондоне уже не надеются добиться мира путем смены режима в Германии.

Из свидетельств Хасселя видно, что Брайанс не был готов выполнить указания Кэдогана «сжечь все мосты» и «замести все следы». Он явно не хотел разочаровывать оппозицию и по–прежнему надеялся, что в будущем появится возможность возобновить контакты, когда для этого сложится более подходящая обстановка.

Пробный шар с запада: Миссия епископа Бергграва