Заговор против маршалов

Положа руку на сердце, следовало признать, что СД пока не более чем побег могучего корневища, побочный придаток. Гейдрих совершенно прав. Стоит перекрыть питающие артерии, как все захиреет. С Гессом тягаться никак нельзя. Мало того что в кассу «ФОМИ» стекаются деньги со всего мира. В распоряжении рейхслейтера находится еще и «Фонд Адольфа Гитлера», куда беспе­ребойно поступают пожертвования ведущих банкиров и столпов индустрии. Через «ФОМИ» не только осущест­влялась связь с организациями немецких национальных меньшинств за границей, но и координация различных секретных служб внутри рейха. Потому-то и потерпела фиаско первая попытка прильнуть к живительному источнику, что казначей Шварц и пальцем не смел шевельнуть без кивка второго человека в партии. Гесс опирается на тайную власть и вполне реальные мил­лионы. В этом его сила, а не в сентиментальных воспо­минаниях фюрера о годах заточения в Ландсберге, подаривших миру библию национал-социализма. Впро­чем, одно практически неотделимо от другого. Одним словом, следовало без промедления погасить конфликт.

Гиммлер попросил адъютанта соединить его с квар­тирой рейхслейтера.

—      Фрау Ильза?.. Это говорит незаслуженно обижен­ный, но по-прежнему преданный вам Генрих Гиммлер.

—      Очень мило с вашей стороны, что вы так скоро откликнулись, господин полицай-президент! — в голо­се госпожи Гесс звучала удивленная нотка.— Вы при­нимаете мое приглашение?

—      С превеликим удовольствием, но прежде хотелось бы устранить одно маленькое недоразумение, омрачив­шее нашу дружбу.

—      Вы считаете это недоразумением?.. Слышите треск?

—      Безусловно, хотя, не скрою, ваши обвинения глу­боко огорчили меня... Позвольте говорить прямо, фрау Ильза, без обиняков?

—      Сделайте одолжение, дорогой полицай-президент!

—      Я бы предпочел, чтобы вы называли меня просто Хайни,— проворковал Гиммлер. Своим обращением она намеренно ставила его в неловкое положение. Ох уж эта игра в простушку, не различающую чинов! — Тогда я готов забыть нанесенную мне обиду.

—      Не хотите ли вы этим сказать...

—      Да-да! — перебил он с наигранной горячно­стью.— Ни одно из наших учреждений ни в малейшей степени не причастно к тем маленьким огорчениям, на которые вы жаловались, милая фрау. Клянусь честью!.. О себе я уж и не говорю! Надеюсь, вы не подозреваете меня лично?

—      Вас?.. Конечно же нет,— она казалась слег­ка озадаченной.— Я лишь поделилась с вами сомне­ниями...

—      Значит, мы реабилитированы в ваших глазах?

—      Будем считать инцидент исчерпанным, хоть это и не снимает основного вопроса...

—      Вас интересует источник помех?

—      Даже очень интересует... Вам удалось выяснить, в чем тут секрет?

—      Иначе я был бы никуда не годным полицай-президентом, как вы лестно меня называете, фрау Ильза.

—      Я просто сгораю от любопытства.

—      Весьма сожалею, но это не тема для телефонного разговора,— Гиммлер сменил игривую интонацию на сугубо официальный тон.— Бели ваш муж найдет для меня несколько минут, я буду рад доложить ему все обстоятельства дела. Они не столь просты, как это может показаться. Смею уверить, уважаемая госпожа.

—      Муж? — на сей раз ее замешательство не выгля­дело притворным.— Но он даже не подозревает о моем письме. Ведь он так занят...

—      О, мне известно, как умеет работать Рудольф Гесс! Да это все знают!.. Кстати, сам он не жаловался на неполадки?.. Или они возникают лишь в тот момент, когда речь заходит о коржиках?

—      Право не знаю,— она отозвалась с явным про­медлением.— Я только не помню, чтобы мы обсуждали подобные темы.

—      Тогда я вдвойне благодарю вас за доверие* фрау Ильза. Целую ручки.

Проверив, как записалась беседа, Гиммлер распоря­дился снять номер с прослушивания. Временно.

Вечером он увиделся с Гессом в правительственной ложе кинотеатра «Уфа Па ласт» на премьере широко разрекламированного фильма «Наш вермахт».

Особенно эффектно выглядели танки, на полном ходу ворвавшиеся на широкий плацдарм. Нацелив стре­ляющие орудия, они надвигались гремящими гусени­цами прямо на зал. Выскакивали из окопов солдаты, па­дали, подкошенные пулеметным огнем, и рвались впе­ред сквозь проволоку и дым. Нескончаемые эскадрильи, падающие на крыло самолеты, серии бомб, разрывы, разрушенные дома. В самый кульминационный момент на экране появлялся фюрер и зрители встречали его дружными аплодисментами.

Сидевшие рядом генералы ограничились вежливыми хлопками. Сняв фуражки с кокардами, они остались в перчатках.

—      Какая мощь! — на всякий случай заметил Гим­млер.

—     Прекрасная операторская работа,— похвалил Гесс, не повернув головы.

Гиммлер не сомневался, что разговор с женой рейхслейтера не останется без последствий. Гесс конечно же все знал, и письмо было написано не без его участия. Но форсировать события явно не стоило. Молчание — тоже знак.