Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

«Кровавое воскресенье» практически покончило со всеми результатами деятельности Зубатова, пытавшегося создать социальную гармонию под сенью Российской монархии. Покончило оно и с либеральными надеждами, которыми питалась интеллигенция с момента гибели Плеве. Это очень четко сформулировал и подчеркнул Л.Мартов (Ю.О.Цедербаум) в «Искре» 27 января 1905 года:

«Когда ночью 9 января борцы за свободу подсчитывали многочисленные жертвы этого дня, они должны были по справедливости ко многим сотням павших прибавить целых четыре убитых или по крайней мере смертельно раненых „истинно русских“ идеи.

Раз навсегда поражена – и не излечиться ей во веки! – идея „народного“ абсолютизма. Сыгравший такую роль во всем движении, культивировший эту идею Г.Гапон открыто и честно констатировал ее крушение. Вместе с ней, однако, слетает последняя идеологическая риза со старого кровавого строя, исчезает последняя тень нравственной связи его с народом.

Добита окончательно – после ран, нанесенных Зубатовым и Шаевичем, – идея российского полицейского социализма. Мыслимы еще новые и новые погудки на этот достаточно уже старый лад, но „дух жив“ навсегда улетел уже от зубатовского „экономизма“, и если бы новые „легальные союзы“ были инсценированы правительством, теперь уже с самого начала рабочие будут входить в них со скрытой целью возмущения.

В крови и грязи сходит с политической сцены „политика доверия“, сходит, чтобы никогда уже более не обморочить ни России, ни Европы. Вместе с зубатовщиной полицейского социализма убита зубатовщина полицейского либерализма.

И наконец насмерть поражен умеренный российский либерализм, спекулировавший на истощение абсолютизма в его борьбе с внешними и внутренними врагами и на „безболезненную“ передачу маленькой части государственной власти в руки „земщины“.»

Мартов оказался полностью прав, хотя все, что он предсказал, свершилось не сразу и не скоро. И в свете описанного трудно переоценить роль в этом трагическом повороте судьбы всей России двух наших героев – Витте и Лопухина, действовавших в данный момент совершенно независимо друг от друга.

Но и их деяния не освобождают от ответственности за пролитую кровь традиционно считавшегося виновным честолюбца Гапона, которого в последнее время все больше стремятся превратить в безупречного радетеля за униженных и оскорбленных – этакого ангела с крылышками.

«Кровавым воскресеньем» Россия вступила в новую эпоху – эпоху революции 1905 года. Это утверждение бесспорно в исторической ретроспективе, но в январе 1905 года далеко не все сразу ощутили это.

Эмигрантская пресса немедленно раструбила о начале революции, но в значительной степени это все же было выдачей желаемого за действительное: революционеры уже несколько десятилетий тщетно предсказывали революцию, и никогда раньше она не казалась столь реальной. Вся страна была ошеломлена и подавлена происшедшим.

П.М.Рутенберг был одним из немногих, кто сразу решил, что революция уже началась, и необходимо энергично действовать. Он направил Гапона за границу, дав ему женевский адрес жены Савинкова, а сам, узнав от ее брата московские координаты самого Савинкова, немедленно выехал в Москву разыскивать своего друга.

Савинков, привезенный Рутенбергом в Петербург, убедился, однако, что настоящей революции пока еще нет. Узнав от Швейцера о несостоявшемся покушении Леонтьевой, Савинков, как уже упоминалось, посоветовал ему немедленно произвести какой-нибудь другой террористический акт, а сам вернулся в Москву. Рутенберг же направился вслед за Гапоном за границу.