Заговор против Ниховьева

Итак, я поднял парус. Звучит просто. Это не так. Меня снова бросило сюда, потом снова туда. Ударило. Однажды я потерял равновесие и соскользнул по палубе на глубину шести саженей, пока не смог ухватиться за перила. Волны регулярно ударялись о палубу, и я стоял по колено в бурлящей, тянущей и толкающей воде.

Когда подняли грот, мачта застонала, как умирающий человек. Стрела так сильно натягивала стропы, хотя я крепко их закрепил, что я был уверен, что они порвутся в любой момент. Брезент хлопал и хлопал яростными нерегулярными залпами огромного пулемета. Сзади старика бросало взад и вперед, пока не стало похоже, что он исполняет гротескный танец с рулем, за который цеплялся изо всех сил. Я удалился в псевдоукрытие кабины и стал ждать со стоической покорностью. Внизу я услышал громкие и сердечные стоны Хаффа.

Потом случилось то, что заставило меня забыть о лодке и даже о море. Сквозь завывание ветра и треск волн я услышал слабый, но ровный стук. Из унылого серого неба с побережья вылетел вертолет.

У него не было номерных знаков.

Внезапно я со смертельной уверенностью понял, что наше бегство не было спасением.

Глава 11

Нетрудно было представить, как они следили за нами. Они могли знать — или догадываться, — что мы каким-то образом попадем на континент. А когда мы не собирались в аэропорт, нам нужно было добраться до лодки, которая перевезла бы нас через Ла-Манш. Когда мы повернули к Портсмуту, стало ясно, что наша лодка пришвартована там. Должно быть, это было легко, когда кто-то наблюдал за пристанью в бинокль, и когда наша лодка — единственная лодка, достаточно смелая, чтобы совершить переход — вышла из гавани, нас стало легко, смехотворно легко выследить.

Должно быть, они все время следовали за нами из замка лорда Берта. Это означало, что, кто то знал, что мы были там. Сектанты в замке? Но почему они позволили нам бежать из замка, если знали, что мы живы? И почему нас не пытались убить на шоссе? Конечно, это было бы не более смертельно, чем налет частного вертолета над Ла-Маншем недалеко от гавани Портсмута. Это должна была быть Анна. Она бы не захотела убить меня просто так, особенно при обстоятельствах, которые... стали бы известны АХ. Это раскрыло бы усилия клики Рунанина-Глинко помешать спасению жизни Ниховьева. Так что она оставила Хаффа и меня живыми в замке, а другие русские агенты, связанные с партией Рунанина-Глинко, последовали за нами в Портсмут. Должно быть, она отчаянно надеялась, что мы сбились с пути и что она может заставить нас потерять время, следуя по этому ложному следу.

Как только она узнала, что мы действительно направляемся на континент и в Рим, — и попыталась сделать это, — она, должно быть, пришла к выводу, что мы подобрались слишком близко, что мы стали реальной опасностью и что с нами нужно разобраться, что бы там ни было.

В такую погоду вертолётная атака могла остаться незамеченной. То, что это старое корыто затонуло, было бы приписано опрометчивости при выходе в море в такую бурю.

Все это пронеслось у меня в голове в ту минуту, когда вертолет добирался до нас — в ту самую минуту, когда я доставал автомат из-под куртки и щелкал предохранителем.

Я услышал рев старика. — "Что за идиоты летают на вертолете в такую погоду? Это не проклятая береговая охрана. На этой чертовой штуковине нет номерных знаков."

«Такие же идиоты, которые плавают в лодке в такую погоду», — проревел я в ответ. «И нет, это не чертова береговая охрана, так что берегитесь неприятностей».

"У меня достаточно проблем с рулем," проревел он. — Остальное я оставлю тебе и тому страдающему морской болезнью сухопутному болвану внизу.

Вертолет летел низко, почти задевая гребни волн. И он приближался быстро. Я нырнул в кабину с глаз долой, надеясь — отчаянно, но слабо — что они не нападут, пока не будут уверены, что Хафф и я на борту.

Ответ на эту надежду пришел ко мне через несколько секунд. Шум вертолета вдруг стал намного громче, почти заглушив завывание ветра и грохот волн. Казалось, он вот-вот столкнется с лодкой. Затем послышался слабый, плюющийся звук. Через иллюминатор я увидел, как вертолет резко вильнуло вверх, а из двери кабины вырвался язык пламени. Почти одновременно раздался глухой треск. В верхнем углу кабины появился короткий ряд отверстий.

« Боже мой», — услышал я стон Хаффа в своей клетке. 'Что это?'

— Нас атакует вертолет, — мрачно сказал я. "Это пулемет."

— Вертолет атакует… о, мой лорд, — сказал Хафф. Но он не сделал ни малейшего движения, чтобы выбраться из койки. Снова я услышал, как лопасти вертолета все громче и громче отбивали свой огненный стук. Через иллюминатор я увидел, как он снова приближается, на этот раз скользя по гребням волн с левого борта.