Заговор против террора

— Предатель, змея, — слабеющим голосом хрипел Сталин, пытаясь вырваться из рук Маленкова и Хрущева, но те держали его крепко. Булганин, наконец, оправился от шока, поспешно вскочил и, зайдя за спину Сталина, зажал ему рот и нос ладонью, как инструктировал Берия. Лицо Булганина исказилось накопившейся за долгие годы ненавистью. Хватка его окрепла до удушающего зажима. Сталин пытался сопротивляться, но вдруг ослаб, обмяк и затих.

— Его, наверное, кондрашка уже хватила, однако не будем шутить с судьбой, товарищ Сталин, правда ведь? — со злой ехидцей сказал Берия и всадил вождю шприц в шею. Глаза властителя устало закрылись. Маленков и Хрущев отпустили его, и он отвалился на спинку стула в глубоком наркотическом сне.

— Еще не все, — пробурчал Берия, доставая другую, целую ампулу. — Я влил ему лошадиную дозу снотворного, достаточную, по крайней мере, на сутки. Сейчас я всажу ему последний подарок — мелатонин. Даже у здорового человека он вызовет кровоизлияние в мозг, а уж у этого пса после двух кровоизлияний не будет шансов выжить.

Берия разломал ампулу и стал наполнять шприц.

— Ты уверен, Лаврентий, что он не оклемается? — спросил Хрущев.

— Уверен, — спокойно ответил Берия, всаживая в шею повергнутого повелителя второй укол. — Этого будет достаточно. — Он завернул шприц в тряпку.

— Давайте разденем его и положим в постель, — предложил Булганин.

— Зачем раздевать? — резко спросил Берия, стараясь справиться с волнением. На уколы вождю ушло много психической энергии, а еще предстояло выйти из этого логова. — Положим его, как есть, на диван.

— Будет подозрительно, если завтра обнаружат его в той же одежде, в какой он нас принимал. — Хрущев встретился с каждым внимательным взглядом, подчеркивая важность аргумента. — Дескать, как так, не раздевался после того, как мы ушли.

— Кому подозрительно? — спросил Берия, схватив безжизненные ноги вождя. — Давайте, помогите лучше перенести его.

Маленков, Хрущев и Булганин подняли обмякшее тело за руки и за плечи и положили его на диван. Как будто в знак прощания, они выстроились перед ним в шеренгу, разглядывая умирающего диктатора.

— Есть шанс, что он оклемается? — опять спросил Хрущев. Пухлые щеки его хранили следы румянца. Взгляд, однако, был жесткий, как у злого волка.

— Никакого шанса, — ответил Берия. — Слишком много снотворного и разжижающего кровь. Учти, Никита, что у него уже было два инсульта. Третий идет сейчас. Он будет обширный, спасти его будет невозможно, да и врачей не осталось, чтобы его спасать.

— И все же, — заговорил Булганин, — заметят, что он в той же одежде.

— Кто заметит? — Берия метнул негодующий взгляд в его сторону. — А если и заметит, кто что скажет? Сейчас Политбюро здесь хозяин, а не этот труп. — Он решительно махнул рукой. — Все, гасим свет и выходим. Всем улыбаться и весело болтать. — Он говорил как новый повелитель. — Ты, Георгий, позвони Суслову и Ильичеву прямо сегодня утром, когда домой придешь, и прикажи прекратить печатать статьи про дело врачей. Вообще, всю эту антиеврейскую кампанию нужно сегодня же прекратить. И грузинское дело тоже. — Он взглянул на часы. — Половина пятого. Уже утро. Пора уходить.

Берия потушил свет, и четверка направилась в выходу.

— Я согласен с тобой, Лаврентий, — сказал Маленков. — Всю прессу нужно известить, чтобы прекратили печатать статьи о врагах народа.

— Позвони Игнатьеву, Георгий, и напомни ему, чтобы по всем вопросам, связанным со здоровьем Сталина, обращались к членам Политбюро, — продолжал давать указания Берия. — На прямые звонки не отвечать. Я сообщу Молотову, чтобы держался от всего подальше. Ты, Никита, позвони Кагановичу — на всякий случай. Соберемся здесь к вечеру, когда все встанет на свои места.

Хрущев распахнул дверь, и все четверо вывалились из нее, весело и громко болтая. Хрусталев ждал их на выходе за пределами проходной комнаты, как приказал Берия.

— Товарищ Сталин лег спать, — сказал ему Берия. — Не тревожьте его, не докучайте, дайте старине выспаться и отдохнуть от дел. Понятно, Хрусталев?

— Понятно, товарищ Берия, — сказал Хрусталев и отдал честь.

Снаружи, возле входа, зябко подергивая плечами под тулупом, стоял его верный исполнитель Кирилл Селиванов. Он явно хотел что-то сказать. Берия подождал, пока члены Политбюро рассядутся по своим машинам и колонной двинутся к пропускному пункту. Выслушав его просьбу, Берия внимательно посмотрел ему в глаза и согласно кивнул.

Глава 5

Несколько месяцев Кирилл служил в охране Кремля. Во второй половине февраля 1953 года его неожиданно перевели в охрану дачи Сталина в Кунцево. «Неспроста и, быть может, не к добру это», — размышлял Кирилл. Берия перемещал его туда, где нужно было выполнять особо важные и почти всегда опасные поручения. Что же затевалось сейчас?

Помимо обычных патрульных обязанностей, ему надлежало обыскивать всех, кто допускался к Сталину. В основном это были доверенные люди из Политбюро. Сталин, согласно слухам, неважно себя чувствовал и редко кого принимал, за исключением Маленкова, Берии, Булганина и Хрущева, которые приезжали почти каждый вечер.