Заговор справедливых. Очерки

Народные утопии Англии, России, Франции питали книги мыслителей и писателей.

Действительно, мир утопий чрезвычайно разнообразен. Разные утопические идеи отличаются друг от друга не только по времени их создания, не только по содержанию, но и по своей классовой природе. У разных классов – разные представления о справедливом и лучшем устройстве общества в будущем и настоящем. Одна из первых социальных утопий в древности была создана афинским философом Платоном, жившим в пятом веке до нашей эры. Изучая кастовый строй Египта, военное устройство соседней Спарты, размышляя о том, как соединить интересы государства с жизнью отдельных людей. Платон создает рабовладельческую утопию. В этом государстве правят мудрецы, воины охраняют порядок, нет ни частной собственности, ни семьи, ни отдельных домов – все общее. Но классы остаются, высшие – не трудятся, крестьяне и ремесленники работают и имеют мелкую собственность, а рабы – бесправны, лишены всего, на их согнутых спинах держится все общество. Это была «справедливость» для меньшинства. Были утопии феодальные, были утопии крестьянские – например, идеалы полного равенства, равенства бедных в годы Великой крестьянской войны в Германии, – были утопии ремесленников – все, что создано, складывать в один общий котел, делить по едокам, у всех должны быть одинаковые потребности, никто не должен выделяться ни талантами, ни интересами. Такие представления Маркс назвал «казарменным коммунизмом». Да и в наши дни в Соединенных Штатах, в Западной Германии подчас возникают своеобразные «коммуны», где группа молодых людей пытается начать на земле новую жизнь – без техники, без денег, по принципу «все поровну». Среди этих «революционеров-утопистов» немало и честных, но наивных людей. Капитализм быстро душит эти непрочные общества. Нельзя создать справедливый малый мир, если вокруг царит несправедливость во всем большом мире капитализма. Но были и есть и другие утопии, в которых воскрешены страх перед будущим, неверие в человека, даже ненависть к нему. Их иногда называют антиутопиями. Они рисуют будущее только в черных красках, предсказывают человечеству самые страшные бедствия, в карикатурном виде представляют прогрессивные социальные теории.

* * *

Старинная восточная сказка рассказывает о страшном всесильном духе-джинне, которого держали в бутылке. Однажды кто-то из любопытства выпустил его, и дух этот превратился в грозную и неукротимую силу. Тщетно пытались люди снова загнать его в бутылку. Справиться с ним было уже невозможно.

То же утверждает и причудливая чешская легенда о средневековом мудреце по имени Лев бен Безалел. Он действительно жил в XVI веке в Праге и был близок к императору Рудольфу II и к знаменитому астроному Тихо Браге. Легенда рассказывает, будто бы мудрец оживил вылепленного из глины человека, прозванного Големом, и вложил ему в рот магическую записку. Голем – прообраз современного робота, да еще с «программированием» – выполнял все приказы, работал безропотно, не требуя отдыха и пищи. Когда же накануне праздника магическая записка вынималась, Голем застывал и превращался в неодушевленное неуклюжее изваяние. Однажды записку забыли вынуть, и в праздничный день Голем внезапно вышел из-под контроля людей. Глиняный робот стал крушить все, что ему попадалось под руку. Когда с великим трудом удалось достать записку, Голем рухнул на пол. Больше он не вставал. Его унесли на чердак. Там, всеми забытый, он постепенно превратился в глиняную пыль.

Человек должен умерять свои силы, говорит легенда, он не может соперничать с богом, он бессилен перед творениями собственных рук. Так пусть же человек и не пытается создавать новое и заглядывать в будущее.

Вместе с развитием техники рос и страх людей перед грядущим. Этот страх под влиянием церкви все сильнее охватывал умы, он порождал дикие фантазии, странные утопические картины.

В начале XIX века – в 1818 году – английская писательница Мери Уолстонкрафт Шелли написала совершенно необычный роман, который назывался «Франкенштейн, или Современный Прометей». В нем рассказывалось о создании искусственного человека Франкенштейна, который обладал не только страшной физической силой, но и необычными способностями. Он делал все, что могли делать люди, но гораздо быстрее и лучше. Для него не было невозможного. И в один прекрасный день он вырвался – как дух-джинн и глиняный великан Голем – из-под власти человека. Франкенштейн стал разрушать и убивать. Не было таких преступлений, которые бы не совершило это чудовище. Люди не могли справиться с ним. Автор, видимо, тоже не мог справиться, и потому в конце романа искусственный человек уничтожает сам себя.

Так было спасено человечество…

Ныне страх защитников старого мира еще более возрос. Они не только возродили легенду о Франкенштейне, но создали сотни других, подобных. Растерянность их настолько велика, что они мечутся в страхе перед будущим и не знают, кого винить в гибели своего строя – то ли технику и науку, то ли самих людей.