Заговор Важных

Кладбищенское зловоние вызывало тошноту. Зная, что здешний смрад разрушает здоровье жителей квартала, Луи избегал касаться стен: трупная влага несла смерть даже от простого прикосновения. Но постепенно он приободрился и, борясь со страхом, напомнил себе, что он еще жив — в отличие от тех, кто улыбался ему со стен.

Он уселся и, обхватив колени, почувствовал, как веки его тяжелеют и сон неумолимо затягивает его в свои объятия.

Он слышал, как запирали кладбище. Потом захлопали ставни в соседних лавочках: их тоже запирали на ночь. Зазвонили колокола в церквах. Стремительно надвигалась ночь.

С наступлением темноты раздались ночные звуки: шум ссор и потасовок. Послышались призывы о помощи: скорее всего, кричал запоздалый прохожий, получивший удар кинжала от очередного проходимца, или изнасилованная женщина. Наконец, когда сон смежил ему веки, до него донеслись выкрики тех, кому поручали молиться за усопших. Эти люди обходили окрестные дома, звонили в колокольчики и замогильными голосами возглашали:

Пробудитесь те, что беспечно спят,
Молитесь, чтобы мертвые не попали в ад!

Сломленный усталостью и волнением, Луи растянулся на полу и заснул. Во сне его мучили кошмары, но стоило ему проснуться, как он тотчас забывал, что ему привиделось. В конце концов, поняв, что покоя все равно не будет, он сел; его раненая и отяжелевшая рука ныла все сильнее. Сквозь запыленное окошко оссуария внутрь проникало немного света.

Он поднялся, отряхнул одежду и вышел. Надо покинуть кладбище раньше, чем появятся сторожа. К счастью, верхняя галерея имела выход на крышу. Высмотрев наиболее доступную крышу, он, вскарабкавшись на груду черепов, взиравших на него с изумлением, выбрался из оссуария. Очутившись на крыше, он огляделся: снаружи, вплотную к стене, жались многочисленные лавчонки, сооруженные без всякого разрешения и сократившие и без того неширокую проезжую часть: из-за них днем на улицах возникали заторы. Внизу проходила улица Феронри. Здесь тридцать три года назад Равальяк сумел прыгнуть в карету короля, используя в качестве подставки каменную тумбу.

Фронсак соскользнул на крышу пониже, оттуда на навес, а с навеса на огромную уличную тумбу. Неужели это тумба Равальяка? Вполне возможно.

Сейчас, наверное, часа четыре, подумал он. Самое время, пока улицы пусты, добраться до монастыря минимитов. В этот час бродяги и убийцы проматывают денежки в сомнительных кабаках.

Несколько субъектов, разлегшихся прямо на мостовой, напомнили ему, что не все жители столицы могут позволить себе роскошь спать в собственных постелях. Луи пошел по улице Трусваш, затем повернул налево и по улице Сен-Мери двинулся в сторону улицы Тампль. Быстро выпутавшись из лабиринта улочек и переулков — этот квартал был ему знаком хорошо, ведь он жил в двух шагах отсюда, — Луи, никого не встретив, добрался до улицы Сент-Катрин.

По мере приближения к монастырю минимитов его охватывало возбуждение, вызванное успешным предприятием и одновременно тревогой за ближайшее будущее. Что сказать брату привратнику? У кого просить помощи? В прошлый раз наиболее дружелюбно — по сравнению с остальными монахами — с ними говорил отец Нисрон. Поэтому сейчас он попросит отца Нисрона выслушать его наедине.

Добравшись до церкви, расположенной рядом с монастырем, и убедившись, что калитка закрыта, он сел напротив главного входа и, обхватив голову руками, принялся ждать.

Часа через два он услышал скрип ворот, а следом скрежет обитых железом колес и стук копыт по мостовой. Подойдя поближе, он узнал привратника, которого видел несколько месяцев назад: монах, пропустив телегу, закрывал ворота. Луи он явно не узнал.

— Подождите, — закричал Луи, удерживая ворота, — пожалуйста! Мне нужно поговорить с отцом Нисроном. Велите разыскать его! Это вопрос жизни и смерти…

Привратник остановился и принялся его разглядывать, пытаясь понять, стоит ли верить этому субъекту, чья речь разительно контрастировала с внешним видом.

— Подождите здесь, — наконец произнес он.

И на всякий случай запер ворота.

Ждать пришлось недолго. Узенькая калитка, которую Луи даже не заметил, приоткрылась, и появился Нисрон.

— Это вы?! — с изумлением воскликнул он. — Идите сюда…

Когда Луи подошел, Нисрон с любопытством оглядел его, а потом тихо рассмеялся:

— Однако, шевалье, ну и одежда на вас! Вы скрываетесь?

Значит, он узнал его!

— Входите, да побыстрее, — деловым тоном продолжал Нисрон. — Следуйте за мной, только тихо.

Луи подчинился и пошел, поддерживая нестерпимо ноющую раненую руку. Они миновали двор, потом коридор и, наконец, подошли к двери крошечной кельи.

Нисрон отпер дверь и пропустил Луи вперед. Молодой нотариус быстрым взором окинул комнату. Кровать шириной в одну доску, с брошенным поверх соломенным тюфяком, крепилась к стене. Справа стояли стол и табурет. На столе лежал молитвенник, на стене висело простое распятие.

— Ждите меня здесь, — приказал монах. — Скажите только, сколько времени вы не ели?

— Со вчерашнего утра, — признался Луи.