Заговор Важных

Нисрон вышел и очень скоро вернулся с подносом, где лежали хлеб, холодное мясо и стояла бутылка вина. Поставив поднос на стол в углу кельи, он принялся изучать посетителя.

— У вас на руке кровь! Покажите мне вашу рану…

Луи закатал рукав рубахи. Рана покраснела и вздулась.

— Я сейчас вернусь, — вновь произнес отец Нисрон, и на лице его отразилась неподдельная тревога. — А вы пока ешьте.

Монах вернулся не один, а в сопровождении монастырского лекаря; к его возвращению Луи успел управиться с едой. Пока лекарь исследовал рану, Нисрон размещал на столе таз с горячей водой и небольшой сундучок.

— Сейчас я промою рану уксусом, — глухим голосом произнес лекарь, — а потом придется ее зашить. И это больно.

Десять минут, которые длилась операция, стали для Луи суровым испытанием. Наконец лекарь перевязал руку.

— Ну, все! Через десять дней от раны не останется и следа. Но вам повезло. Еще два дюйма вверх — и враг перерезал бы вам артерию. Полагаю, именно это он и пытался сделать. Разбойники постоянно используют такой способ. Кровь хлынула бы из вас, как из зарезанного поросенка, и через несколько минут вы бы умерли.

Луи похолодел от ужаса. Лекарь удалился, а Нисрон, потирая подбородок, продолжал внимательно изучать своего гостя. Гнетущее молчание затягивалось. Наконец монах заявил:

— А вам известно, шевалье, что я знаю, почему вы здесь?

Луи в растерянности взглянул на него. Силы неуклонно покидали его, и его обычно ясная голова наотрез оказывалась соображать. Нисрон же продолжал:

— Наш приятель Фонтрай распространил ваш портрет по всему Парижу. Смотрите, он принес его даже нам.

И, вытащив из кармана своего балахона листок, он развернул его и подал Луи.

Молодой человек уставился на изображение: незатейливый рисунок, однако очень верно отразивший наиболее характерные черты его лица. Возвращая листок монаху, он никак не мог унять охватившую его дрожь. Откашлявшись, Нисрон продолжил:

— Все нищие и бандиты в столице получили этот портрет или, по крайней мере, возможность посмотреть на него. И не только они. Ваше изображение есть у священников-ультрамонтанов, еще у кое-кого… Знаете ли вы о «Товариществе долга»?

Луи отрицательно покачал головой.

— Оно пытается объединить всех тружеников. Товарищество под запретом, и полиция выслеживает его членов. Ничего плохого они не делают, всего лишь просят предоставить им основные права и улучшить условия работы. Фонтрай, этот бестолковый бунтовщик, имеет в ее рядах много сторонников. Он велел распространить ваш портрет среди членов этого товарищества, уверив их, что вы — тот самый предатель, выдавший их секреты новому гражданскому судье Дре д'Обре. Так что несколько тысяч, а может, и больше этих людей также охотятся на вас в Париже. Все места, где у вас есть знакомые, находятся под наблюдением, а некоторым из ваших приятелей даже предложили вознаграждение в случае, ежели они вас найдут.

Несмотря на пугающие известия, Луи постепенно приходил в себя. Больная рука перестала ныть. Спокойствие, царившее в монастыре, еда и вино придали ему сил. Теперь он довольно ясно представлял собственное положение, а потому задал Нисрону вопрос, давно уже вертевшийся у него на языке:

— Но почему?

Нисрон нахмурился, открыл рот, чтобы ответить, но внезапно передумал и сделал вид, что не понял вопроса.

— Почему вы так поступили? — упорствовал Луи. — Почему не выдали меня? И вы, и ваш монастырь находитесь в лагере моих противников…

— Мы в долгу перед вами, — ответил елейным голосом Нисрон.

— Мы?

— Неужели вы считаете, что я не сообщил нашему настоятелю, что вы здесь? Что я действую без разрешения? Мы ждали вас…

Луи широко раскрыл глаза.

— Как? — непонимающе спросил он.

— Все очень просто! Вы меня разочаровываете… у вас репутация блестящего логика… Подумайте: как бы долго вы ни скрывались, вы бы все равно вернулись в столицу, а значит, рано или поздно пришли бы сюда. Мы не знали только, когда именно вы придете.

Луи задумался: ответ монаха поверг его в глубокие раздумья.

— Хотелось бы верить в вашу признательность, однако интересы вашего ордена стоят выше вашего стремления отдать мне долг благодарности.

— Совершенно верно, — цинично согласился Нисрон, кивая головой. — Только за это время в Париже произошли серьезные события. Игра, которую ведет Фонтрай, беспокоит нас: он и не за Испанию, и не за герцогиню де Шеврез, и не за Бофора. Кстати, вы знаете, что сейчас происходит в Англии?

— Парламент вот уже несколько месяцев ведет войну с королем, — ответил Луи, прочитавший несколько строк в «Газетт» о событиях в Англии и отчеты о последних сражениях на подступах к Лондону.

— Еще хуже! Английский парламент хочет уничтожить католическую церковь, чтобы на ее место поставить церковь евангелическую, а некоторые из парламентариев даже предлагают создать республику. Ту самую, что мечтает организовать у нас маркиз де Фонтрай. Нам это не нравится, и мы обеспокоены. А герцогиня де Монбазон повела себя глупо, скомпрометировав наше дело этой историей с письмами, в которую она столь неосторожно впутала своих друзей… то есть наших друзей. Вы знаете об этом?