Заговор

Неожиданное появление огоньков фар в зеркале заднего вида вернуло мысли Ксандра к дороге. Сообразив, что с трудом различает, что делается в тридцати футах по ходу машины, он включил дальний свет — как раз вовремя, чтобы объехать груду камней, лежавших прямо поперек шоссе. Резко вильнув влево, машина выскочила на травянистый склон и весьма ощутимо тряхнула Ксандра, подскочившего дюйма на два над сиденьем. Еще один быстрый рывок — уже вправо, — и машина вновь оказалась на дороге. Его разобрал смех. Да, шишку на голове он вполне заслужил. Чересчур нервная реакция на горстку камешков на дороге, несомненно, доставила немало хлопот шоферу лимузина, что ехал сзади. Снова взглянув в зеркало, Ксандр следил, как огни фар (теперь уже крадучись) осторожно рыскали по усеянному камнями месту. А через несколько минут лимузин вновь был всего в сорока футах позади него.

Заставляя себя собраться на последнем отрезке пути, Ксандр стал поглядывать в зеркало каждые десять — двадцать секунд. И заметил, что лимузин подбирается все ближе и ближе, несясь по шоссе с сумасшедшей скоростью. Весьма странно, подумал Ксандр, если учесть, сколь осторожен был шофер совсем недавно, а отражение догонявшего лимузина в зеркале все росло и росло. Еще несколько секунд, и рев его двигателя перекрыл звук фиатовского мотора, а слепящий свет фар на мгновение лишил возможности различать дорогу. По счастью, открылся протяженный прямой участок, и Ксандр сбавил ход, пропуская лимузин вперед.

Однако тот и не думал его обгонять. Вместо этого он сблизился с «фиатом» до нескольких дюймов и принялся подталкивать малыша, заставляя Ксандра подскакивать на сиденье при каждом тычке. Какого… Ксандр взглянул через плечо — и тут же в глаза ему ударили слепящие лучи, пронзившие заднее стекло. Часто-часто моргая, чтобы избавиться от разом заплясавших в глазах кругов, Ксандр нажал на газ, вновь переводя машину на третью передачу, поскольку дорога снова пошла в гору. Тарахтение взбешенного моторчика, однако, было ничто для шедшего сзади лимузина. Лучи ворвались в салон, бликуя от ветрового стекла всякий раз, когда Ксандр подскакивал на очередном ухабе или колдобине. Ему казалось, что его засадили в свет, как в клетку, он почти ничего не видел перед собой: тоненькая ленточка ограждения была ему единственным указателем. Господи Иисусе! Что же это такое? Лишь одно слово пришло на ум.

Эйзенрейх.

Не сводя глаз с тоненькой полоски металла, Ксандр вжал педаль газа в пол, и маленькая машина завыла от натуги. Лимузин тоже прибавил скорость, легко сведя на нет натужный рывок «фиата», стал тыкаться в задний бампер, еще быстрее подталкивая Ксандра вверх на подъем. На перевале «фиат» взмыл над асфальтом и, скрежеща металлом, вновь плюхнулся на дорогу. Вырвавшись на миг из слепящего светового плена, Ксандр глянул в зеркало и увидел, что лимузин метнулся на левую полосу и скрылся из виду, так как дорога круто свернула влево. Расшибая ладонь, Ксандр рванул рычаг передач, выжал газ и снова услышал, как мотор едва не разлетается от сверхусилия. Стоило дороге выпрямиться, как лучи света вновь пропороли «фиат», Ксандр заморгал и на миг потерял из виду ограждение. Он инстинктивно до отказа нажал на тормоз и уже почувствовал, как заносит вправо задок «фиата», как скрежещет тот о металлическую защитную полосу, отделявшую его от кувырка в раскинувшиеся внизу виноградники. В этот момент мимо пронесся лимузин, не ожидавший от «фиата» резкой смены скорости. Ксандр тут же бросил тормоз (машина опять стала выбираться на шоссе) и сосредоточил внимание на задних огнях лимузина, оказавшегося теперь впереди. Тот тоже стал замедлять ход, будто насмехался: обгоняй, мол, и снова поиграем в кошки-мышки.

Теперь уже лучи фар «фиата» ткнулись в заднее стекло лимузина, и Ксандр разглядел два силуэта; один из сидевших в машине, совершенно лысый мужчина с похожей на яйцо головой, явно смотрел назад с переднего сиденья, не выпуская из поля зрения «фиат», который ненароком обошли. Интересно, подумал Ксандр, когда они сделают следующий ход. Он понятия не имел, что предпринять.

Эйзенрейх выследил его, был рядом в Милане и наверняка ждал в Болонье. А он-то, дурак, думал совсем о другом. Впрочем, ждал — чего? Каков бы ни был ответ, похоже, на его способность расшифровывать постулаты делается большая ставка.