Заговоры и покушения

(Ривкин С. Тайны второй мировой войны. — Мн., 1995)

«ЭВРИКА» В «КАИРЕ-ТРИ»

В 1943 году, когда решался вопрос о встрече правительств трех держав, местом конференции был избран Иран.

Несмотря на то что переписка об этом велась в строго секретном порядке, сведения о проектирующейся встрече просочились к фашистам, которые решили организовать покушение на жизнь Большой тройки. Однако их планы были сорваны.

Возвратившись после тегеранской встречи в Вашингтон, Рузвельт сообщил на пресс-конференции, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, чтобы избежать разъездов по городу, потому что Сталину стало известно о германском заговоре.

(Правда. 1943. 19 декабря)

В 1964 году проживающий в Мадриде бывший начальник секретной службы СС Отто Скорцени в беседе с корреспондентом парижского «Экспресса» заявил, в частности, следующее: «Из всех забавных историй, которые рассказывают обо мне, самые забавные— это те, что написаны историками. Они утверждают, что я должен был со своей командой похитить Рузвельта во время Ялтинской конференции. Это глупость: никогда мне Гитлер не приказывал этого. Сейчас я вам скажу правду по поводу этой истории: в действительности Гитлер приказал мне похитить Рузвельта во время предыдущей конференции — той, что проходила в Тегеране… Но, бац! (смеется)… из-за различных причин это дело не удалось обделать с достаточным успехом…»

(Правда. 1964. 18 ноября)

О неудавшемся заговоре нацистов много писалось в зарубежной прессе, в различных мемуарах, воспоминаниях. В Советском Союзе об этом факте упоминалось в произведениях Д. Н. Медведева и А. А. Лукина.

В тишине одного из кабинетов абвера прожужжал телефон.

— Майор Шульц, — ответил хозяин кабинета, разбиравший до этого кипу персидских газет.

— Вас хочет видеть бригаденфюрер Шелленберг. Он ждет в Главном управлении имперской безопасности.

Шульц сразу узнал голос непосредственного шефа.

— Надо взять с собой какие-нибудь документы?

— Нет, это что-то касающееся лично вас.

Положив трубку, Шульц встал из-за стола и несколько раз прошелся по комнате. Зачем он, незаметный офицер абвера, понадобился Шеллен-бергу — корифею разведки?

— Принц-Альбрехтштрассе! — бросил он шоферу, снял фуражку и, приглаживая свою густую русую шевелюру, задумался: с чем мог быть связан этот вызов?

Шульцу недавно исполнилось тридцать три года. На вид ему можно было дать значительно меньше С чуть вздернутым носом, темно-голубыми глазами, он не был похож на немца, его скорее можно было принять за русского, но немецкое происхождение Шульца никогда и ни у кого не вызывало сомнений. Все знали, что он племянник Ганса Шульца — видного деятеля нацистской партии, ушедшего незадолго до войны на покой.

…Кивнув представившемуся Шульцу, Шелленберг указал глазами на кресло у стола.

— Остались ли у вас какие-либо доверенные связи в Иране? — без всяких предисловий начал он.

У Шульца сразу отлегло от души. Вот, оказывается, зачем он понадобился. Ему пришлось несколько лет находиться по линии абвера в командировке в Иране.

— Вам, поскольку занимаетесь Ираном, должно быть известно, — продолжал Шелленберг, — что обстановка сейчас там сложная. Мы многих потеряли после вторжения туда войск большевиков и англичан. Наша агентура, оставшаяся в Иране, ничего не в состоянии сделать, занята лишь работами, как лучше укрыться. А у нас возникла необходимость провести в Тегеране очень серьезную операцию. Для этого там нужен надежный человек, способный укрыть нескольких наших офицеров, которых мы туда перебросили. Необходимо также доверенное лицо на границе Ирана с Турцией.

Шелленберг вопросительно смотрел на Шульца и не сводил с него глаз, пока тот перебирал в уме иранские связи.

— В Тегеране у меня есть человек, которому можно верить вполне. Он немец, переброшен туда недавно, уже после прихода красных. Обосновался под видом польского эмигранта Анджея Глушека. Хорошо привился и находится вне подозрений.

— Это в Тегеране, — Шелленберг взял блокнот и записал туда данные о Глушеке. — А что у вас есть на границе?

— В Иранском Курдистане, недалеко от турецкой границы, кочует курдское племя шейха Асо Каземи. Шейх учился в Германии, я был с ним знаком еще по университету. Он полюбил Германию и всецело на нашей стороне. В бытность мою в Иране я продолжал дружбу с ним. Он помогал мне в довольно рискованных делах.

Шелленберг опять обратился к блокноту.

— О нашем разговоре и о людях, названных здесь, должны знать только я и вы.

Он поднял глаза, и они так сверкнули, что не было нужды разъяснять, какая кара ожидает нарушившего это условие.

— Жду вас завтра в это же время, — сказал Шелленберг и отодвинул блокнот в сторону.

Шульц долго обдумывал, что сказать своему шефу о вызове к Шелленбергу, но ничего вразумительного придумать не мог. К счастью, его никто об этом не спрашивал, все понимали: расспрашивать не следует. Шеф был доволен, что сотрудник возвратился, а не канул в вечность, как многие.

На следующий день Шелленберг был значительно любезнее. Приглашая сесть, он даже попытался улыбнуться.