Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 06

«Мой муж хороший, добрый человек, прожили мы с ним двадцать лет, и ни разу я от него слова дурного не слышала. Детей он любил, меня баловал. Но случилась беда. К нам на работу пришла женщина. Она старше меня на четырнадцать лет. Мы с ней сдружились, и она стала ходить ко мне домой. Быстро она смекнула, что мой Паша – золотой человек: он и варит, и мастер на все руки. Вот она и решила его забрать. Однажды иду мимо ее дома, гляжу, наша машина около подъезда стоит. Думаю, может, муж подвез ее. Верите, нет ли, даже мысль плохая не промелькнула. Настолько я в нем и в ней уверена была. Захожу в подъезд (а она жила на пятом этаже, в пятиэтажке) и слышу, что муж с “подругой” спускаются и смеются. Думаю, сейчас я их испугаю. Знаете, как в детстве, спрячешься – и «Ав!». В общем, из озорства. Клянусь, и мысли не было подслушивать. Я ведь всегда была озорница, смешливая, веселая, может, потому всем и доверяла.

Встала под лестницей, притихла и приготовилась сказать «Ав!».

И тут слышу, она ему говорит:

–  Никому тебя не отдам. Все вытерплю, люблю тебя. Я тебя всю жизнь ждала.

Вроде негромко говорят, а все слышно, ведь в подъезде тихо.

Стою я в темноте под лестницей, обомлела, а они мимо меня – и в дверь. Слышу, машина зашумела и отъехала.

Тем вечером муж пришел домой поздно, от еды отказывался, говорил, что не хочется, голова болит.

А в голосе его ни тени неловкости. Оказывается, что можно врать, да так, что и поверишь. А тут меня мой милый предупреждает, что завтра придет еще позже, а в среду поедет за деталями для машины в Бердск на барахолку, с ночевкой. Сказал, что эти детали туда привозят именно ночью и к утру их уже разбирают. Говорил он уверенно, спокойно.

Я молчу, вроде как надо – так надо, какой разговор?

На работе же моя соперница как ни в чем не бывало болтала со мной. Когда подошел конец рабочего дня, она оделась и пошла домой, а я решила за ней проследить. Благо, с завода толпой люди идут, и меня не видно. Смотрю, села в нашу машину, и они поехали. Но не в сторону ее дома, а в другую.

Стою я как пришитая около ее дома за деревьями и час, и два, и три, смотрю – подъезжают. Он ей сумки поднес, а потом я увидела, как в ее квартире свет зажегся. Ушла я домой, силы меня покинули, словно тряпочной сделалась. Ночевать он не пришел: на “барахолке” был.

Решилась я с ней объясниться. Подхожу к ней в обед и говорю:

–  Пойдем потолкуем. Что же ты, подружка, мужа у меня забираешь?

–  Там, где любовь, нет подруг и друзей. Если ты его любишь, отпусти. Ведь он меня любит, а не тебя. Зачем мучиться троим? – ответила она.

Я ей про детей, а она говорит, что дети тут вообще ни при чем, что они скоро вырастут и отец им не нужен будет.

В общем, дело дошло до слез и скандала. Она мне заявила, будто думала, что я умная баба, а я доброго отношения к себе не понимаю. И еще сказала, что по головам пройдет, но он с ней останется. Предупредила, чтобы я не доводила ее до крайности. Я тогда и спросила, о какой же такой “крайности” она говорит.

–  Изведу тебя, и все, – заявила она.

Слово свое она сдержала – муж, как пес к хозяину, к ней бежит, а со мной, как незрячий: не видит ни моих страданий, ни слез, да и детей не замечает.

Я стала болеть, пошла по бабушкам, никто лечить не берется. Руками только машут: нет, нет, не свяжемся, себе дороже будет. Он весь в земле, да и ты, девка, наполовину уже мертвая».