Больше мы к этому разговору не возвращались до тех пор, пока Эльза не умерла, вернее, до того как она стала умирать. Десять лет назад, 21 марта она серьезно заболела, и что бы я ни делала, никак не могла сбить очень высокую температуру – она пылала как печь. Приехал ее личный врач и сказал, что ее организм борется, но сделать уже ничего нельзя, дни ее сочтены. Услышав это, я разрыдалась, ведь к тому времени мы действительно очень сблизились и сроднились. К тому же она была для меня опорой и моей благодетельницей, которая обеспечивала всю мою семью. Вечером ей стало немного лучше, и я сидела у ее кровати, с замиранием сердца глядя на то, как она спит. Неожиданно Эльза открыла глаза и очень ласково на меня посмотрела: „А я ведь слышала, как ты рыдала. Тебе меня жаль, и мне это отрадно. Но плакать не надо, ты, наверное, забыла, насколько я стара, я и так прожила очень долгую жизнь, а значит, и смерть моя ходит где-то рядом“. Помолчав, она продолжила: „Сегодня я отдам тебе мой заветный ключ, но сперва послушай меня. Мой муж во время войны имел большой чин, но несмотря на это, он по характеру был слишком мягким и добрым, пользуясь своим положением он спас многих евреев. Однажды он вернулся домой с пакетом. С его слов я поняла, что он в очередной раз помог одному еврею-антиквару и его семье избежать смерти, позволив ему скрыться и уехать в безопасное место, и, конечно же мой, супруг при этом очень рисковал. Понимал это и еврей. И в знак величайшей благодарности за подаренную жизнь ему и его семье, он отдал моему мужу очень древнее, антикварное зеркало, сделанное из горного хрусталя и чистого золота. Кроме этого, все оно было усыпано множеством редчайших алмазов, я не могла оторвать глаз от этой необычайной, роскошной красоты. На задней поверхности ручки зеркала было что-то написано, то ли на арабском, то ли на турецком языке. В тот момент, глядя на этот раритет, я и мой муж думали, что вся ценность этого предмета состоит в золоте и алмазах необычайной красоты. Мы радовались с ним подобной удаче. Вообще, мой муж довольно часто приносил в дом конфискованные раритеты, а позже, когда он был на фронте и армия занимала страны и города, он отправлял мне невероятно красивые и дорогие вещи – картины, меха и ценные украшения. Что-то я надевала и носила, но большую часть сбывала и хранила золото в швейцарских банках. Потом муж погиб, но у меня к тому времени уже было огромное состояние. После войны я жила в Швейцарии, затем во Франции и Италии, и только когда Берлин отстроился, я вернулась домой. Зеркало еврея-антиквара было моей самой любимой вещью, и я никогда с ним не расставалась. Ночами и днями я глядела в его хрустальное стекло. Оно завораживало меня, и когда я держала его в руках, комната качалась как колыбелька. Я чувствовала себя ребенком на нежных руках любящей матери. Чтобы мое зеркало не видела прислуга, я держала его в несгораемом шкафу. Я ревновала свое зеркало ко всем людям на свете, и если бы оно разбилось или потерялось, то я, наверное, тут же бы умерла!
