Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!»

– Третий взвод бежит!

– Эх, мать-перемать! Деруны чертовы!

– Пополнение драпает, товарищ старший лейтенант, – сказал Колышкин и, не выпуская из рук приклад противотанкового ружья, переступил с ноги на ногу.

Но побежали не якуты. Младший лейтенант Старцев с пополнением спокойно сидел в своих окопах на опушке леса. Драпанул третий взвод. Мотовилов хорошо видел в бинокль, как выскакивали из траншеи бойцы и, обгоняя один другого, кинулись к лесу. Некоторые были без винтовок. Впереймы им, спиной к Мотовилову, бежали лейтенанты Багирбеков и Климкин. Вот они догнали крайних, что-то закричали им.

– Останови их теперь.

– Паника, – разговаривали бойцы, глядя на бегущий взвод.

И тут в поле захлопали пистолетные выстрелы – один, другой, третий… Несколько бегущих сразу упало на стерню. Один поднялся, побрел назад, к окопам. Остановились и другие. Лейтенант Климкин стоял в полный рост между лесом и остановившимися бойцами своего взвода и что-то кричал им. Потом дважды выстрелил над их головами. Те присели на корточки и, не дожидаясь, во что может вылиться ярость взводного, втянули головы в плечи и потихоньку потрусили назад. Они бежали, низко припадая к земле, будто собирая только что растерянное. Двое остались лежать в стерне.

– Бульварный сброд, – скрипнул зубами Мотовилов и с облегчением вздохнул.

Лейтенанта Климкина он знал плохо. В роту тот пришел недавно. Тихий, задумчивый. Из студентов политехнического института. Москвич. Что от такого ожидать? Во время первого боя ни третий взвод, ни его командир ничем особым не отличились. Танки левого крыла прибавили ходу и устремились прямо на их окопы. Нервы не выдержали. Лейтенант же оказался с характером. Вот тебе и тихоня из политехнического института.

Наконец, в поле задымился один танк. Он начал поворачивать вправо, видимо, теряя управление, и тут в его борт вошли еще две фосфорисцирующие трассы. Танк задымился, но некоторое время еще продолжал слепо двигаться вперед. Второе попадание оказалось более удачным. Танк вспыхнул, в нем сдетонировал боезапас, и машина начала раскалываться и распадаться на части.

Но немцы уже засекли несколько артиллерийских позиций, и две из них были тут же подавлены ответным огнем танковых орудий. Несколько снарядов упало и по линии траншеи. Пока немецкие танкисты стреляли по роте вслепую, не пристрелялись. Но те, кто побывал в боях и знал повадки немецких танкистов, понимали, что означали эти первые пристрелочные.

Девять машин, не сбавляя хода, продолжали двигаться на их окопы. Позади танков небольшими группами перебегала пехота.

Мотовилов метнулся на свой НП и там закричал капитану, корректировавшему огонь батарей:

– Правый фланг давай накрой! Смотри, что они делают!

Капитан посмотрел в бинокль и сказал, не глядя на Мотовилова:

– У нас три орудия накрыло. Расчеты – всмятку.

– Ты что, капитан, не понимаешь, что сейчас будет? Если вы их не остановите возле вон тех березочек, они разрежут роту на две части и через минуту будут здесь. Ну, соображаешь?

Капитан побледнел и начал торопливо передавать поправки. Через минуту перед тремя танками, шедшими на правофланговый взвод Третьей роты, вспыхнули багрово-черные кусты взрывов. Артиллеристы пристреливались фугасными. Следом за фугасными ушли несколько бронебойных трасс.

В какой-то момент танки замедлили ход и усилили огонь из башенных орудий. Доставалось в основном артиллеристам. Но и на окопы третьего взвода упало несколько 75-мм снарядов. Одним накрыло пулеметный расчет. Это была своего рода промежуточная артподготовка. Танки стреляли так интенсивно, что многие из бойцов сползли на дно своих ячеек и терпеливо ждали конца обстрела. А тем временем три машины с десантом пехоты на броне начали быстро сближаться с правым флангом. Немцы, видимо, почувствовали нестойкость обороны русских и решили пробивать брешь именно там, за большаком, где занимал окопы взвод лейтенанта Климкина.

Орудия прямой наводки вели упорный поединок с танками, маневрировавшими в центре и на левом фланге, и пропустили выгодный момент для стрельбы.

– Давай, тульский, теперь твой черед, – толкнул Мотовилов младшего сержанта Колышкина и побежал к пулеметчикам.

Взводы открыли огонь по танковому десанту в тот момент, когда те приблизились к заметному реперу, к березкам, о которых перед боем предупреждал ротный. Немцы сразу горохом посыпались с брони и залегли среди снопов овса. Некоторые побежали к березкам, к меже. Танки, не сбавляя хода, неслись вперед.

Первый взвод тоже открыл огонь.

Колышкин стрелял в ближний танк. До него было метров сто пятьдесят. Далековато. Пули попадали в железный корпус «T-IV», бронебойщик это чувствовал, но никакого вреда причинить они не могли.

– Эх, далековато! – Колышкин вытер рукавом вспотевший лоб. – Только патроны зря жгу. Надо бы сместиться метров на пятьдесят правее.

– Подожди, сейчас и сюда попрут, – отозвался второй номер.

– Умный ты мужик, Брыкин. Только в лоб нам их не взять. Так что приготовь гранаты.

Гранаты сейчас готовили и во втором, и в третьем взводах. А в четвертом они уже пошли в ход.