Заградотряд времени

Как долго продолжался этот кромешный ад, сказать затруднительно. Но все когда-нибудь кончается, закончилась и эта бомбежка. Самолеты улетели.

Но не успели бойцы прийти в себя, как сзади, в тылах, послышалась ожесточенная стрельба, потом раздался истошный крик:

— Немцы сзади, обходят!

Как по команде, все поднялись из окопов и бросились в тыл. А навстречу — цепь гитлеровской пехоты. Мы стреляли, у кого винтовки были — кололи штыками. Прорвались! Только выходили группами, и экипаж мой при прорыве рассеялся.

Когда мы добрались до оврага, заросшего кустарником, рядом со мной был лишь стрелок-радист Сергей и два незнакомых пехотинца.

— А где остальные? Где Андрей и Виктор?

Сергей оглянулся:

— Не знаю, когда прорывались, они были рядом.

Вот черт! Командир называется! Сначала танк потерял, теперь два члена экипажа неизвестно куда делись… Отбились, погибли?

Мы стали пробираться вперед. Из оружия у меня был ППШ с неполным диском, у Сергея — наган с двумя патронами в барабане, да еще две винтовки — у пехотинцев. Негусто. Бой с немцами нам не выдержать — стрелять нечем будет.

Шли скрываясь, осторожно. Должны же где-то рядом быть наши части, второй эшелон обороны.

Вошли в какое-то село. На единственной улице пусто. Оружие на взводе, пальцы на спусковых крючках.

В переулочке шум. Глянул — двое мужиков бандитского вида угрожающе наставили ножи на пожилого мужчину и молодую женщину. У ног мужчины стоял дерматиновый чемодан, женщина прижимала к себе узел. Крепко прижимала, аж пальцы побелели. Понятно, шпана беженцев грабит.

— Стоять!

Грабители от нас рванули, да разве от пули убежишь? Дал я очередь из ППШ по мародерам, оба так и завалились. Вот падаль — решили воспользоваться тяжелым временем, чтобы последнее у людей отобрать.

Мы подошли ближе. Пожилого от волнения ноги не держали — на чемодан присел. Женщина благодарить стала:

— Спасибо вам, родненькие!

— Что же вы, барышня, с узлами по улицам бродите? Опасно! Такие вот прирежут ни за понюх табаку.

— Да мы не местные. Коня у нас убили, вот мы повозку и бросили.

— Беженцы?

Женщина как-то неуверенно кивнула, а пожилой мужчина спросил:

— Кто командир?

— Ну — я, — ответил я и выступил вперед.

— Подойдите ко мне — у меня к вам разговор государственной важности.

Не иначе, от страха рассудок помутился у мужика. Однако чего не подойти? Я подошел. Пожилой мужчина встал:

— Я — старший кассир Вяземского банка, Петраков моя фамилия. В чемодане — ценности, а не одежда. Прошу проводить меня к вашему командованию.

— Нет командования, уважаемый. Мы сами только что из боя, через немцев прорывались.

— Тогда прошу проводить нас до первой воинской части, — твердо заявил Петраков.

— Покажи! — приказал я, кивая головой на чемодан.

Кассир положил чемодан на землю и чуть приоткрыл крышку. Несколько золотых слитков, на которых я успел прочитать выдавленное: «СССР, 999, 99» — ну да, проба. И еще — цифры веса. В чемодане были еще бумажные деньги, но это сейчас — мусор. Напечатать такие бумажки для государства — плевое дело. А вот золото — это серьезно. На него за границей можно металл купить, пушки, продовольствие.

Петраков закрыл чемодан, защелкнул замки.

Так вот что хотели забрать у него грабители! Не подавились бы таким жирным куском!

— А где же охрана ваша?

— Не дали, — вздохнул кассир. — Нас несколько групп пошло. Побоялся управляющий все ценности вместе отправить. Двое из охраны на грузовике деньги и документы сопровождали, а остальное поделили на три группы. В банке ведь всего четверо охранников было.

М-да, чего уж теперь об охране вспоминать. Думаю, мы потеряли еще большие ценности при отступлении. При той стремительности, с которой откатывались на восток наши войска, не все банки успевали эвакуироваться. А музеи с бесценными картинами? А склады, набитые продовольствием и прочим добром? Я мысленно подивился мужеству этой странной пары. Могли ведь, спасая самих себя, зарыть в лесу чемодан и узел. Нет же, волокли на себе, смертельно рискуя.

Я приподнял чемодан — тяжеленный.

— Сергей, поди сюда! Будешь чемодан нести. Отвечаешь головой.

— Вот еще, почему я?

— Потому что чемодан тяжелый. Попробуй!

— Тогда пусть он его бросит, коли нести невмочь.

— Разговорчики!

Я подозвал пехотинца:

— А ты узел понесешь. Как звать-то?

— Меня?

— Нет, моего кобеля!

— Николай.

— Вот что, Николай! Вручаю тебе узел и назначаю ответственным за его сохранность.

— Слушаюсь.

Солдат взял узел из рук женщины.

— Слушай мою команду, — сказал я. — Впереди иду я, вы — в двадцати шагах сзади. Замыкает колонну он. — Я показал пальцем на второго пехотинца. — Всем все ясно?

— А если немцы? — спросил Николай.

— Тогда мы отбиваться будем, а Петраков с женщиной возьмут чемодан, узел и попытаются уйти.

Мы прошли село, вышли на дорогу. Куда она ведет? Главное — на восток. И мы двинулись по ней. Дорога пустынна, и мы далеко видны — не спрячешься.

Впереди виделся лесок, сулящий укрытие от самолетов и недоброго глаза.

Мы не дошли до него метров пятьдесят. Дорогу впереди нас взбила пулеметная очередь. Мы застыли на месте. Что можно сделать на открытом месте против пулемета?