Загробная жизнь дона Антонио

В груди Моргана снова затрепетал заячий хвост, мешая толком разглядеть флаги на испанских мачтах. Неужели Альба?..

И почему-то, когда Морган убедился, что это всего лишь испанский военный флот, на месте заячьего хвоста поселилось разочарование и обида. Глупая детская обида, совершенно не подобающая грозному пирату, живой легенде семи морей.

Глава 33, в которой Торвальд Харальдсон ловит свинью, а сэр Генри Морган — судьбу

За пару месяцев между празднованием святой Исабель де ла Буэна Фортуна и осенними штормами легенда семи морей стала еще более легендарной. «Роза Кардиффа» и «Ульфдалир» словно притягивали к себе испанцев, португальцев, турок, флорентинцев, англичан… Прежде всего, конечно, испанцев. За эти два с небольшим месяца сэр Генри Морган пустил ко дну три военных судна под красно-желтым испанским флагом, двух португальцев — купца и его «грозную» охрану — и еще нескольких ограбил по мелочи. Этой мелочью к началу осени он загрузил трюм так, что рисковал потерять маневренность, подобно обожравшейся утке, и так же в точности пойти в чей-то суп. Или скорее на подгоревшее жаркое.

Этот кто-то вышел на охоту за сэром Морганом через две недели после святой Исабель, и у сэра Моргана было большое искушение покончить махом и с опасностью, и с последними глупыми надеждами Марины избавиться от того единственного, благодаря кому она все еще была жива.

Но уверенности в том, что покончит он, а не покончат с ним, не было. Даже близко.

Если верить испанцу, пошедшему кормить акул неподалеку от Санта-Крус, дон Альварес де Толедо-и-Бомонт вышел на охоту на совершенно несерьезной бригантине. Быстрой, маневренной, но слишком маленькой и легкой, без толковых пушек Правда, потопленный испанец был свято уверен, что дон Альварес за него отомстит, а сэр Генри будет гореть в аду. Стоило ли верить спесивому индюку? Нет, конечно. Но своему чутью сэр Генри верил всегда. И селки тоже верил. А селки уже дважды рассказывали о горящих кораблях — оба раза это были пираты, англичане и турки.

Конечно, сэр Генри Морган мог и дальше охотиться у берегов Европы и Африки, дразнить испанского индюка и набивать сундуки золотом. Его команда, как и команда «Ульфдалира», именно этого и хотела — трусливых купцов, легких денег и славы, славы! Шутка ли, семь кораблей за какую-то пару месяцев!

Капитан Торвальд, пожалуй, был единственным, кроме Неда, кто понимал: такая удача не может быть вечной и уже начинает походить на сыр в мышеловке. Пусть Торвальд и был готов встретиться с доном Альваресом в честном бою хоть прямо сейчас и насчет мышеловки у него были свои соображения, относящиеся скорее к испанскому флоту и гневу королевы Изабеллы, но в одном они сошлись, — пора передохнуть и насладиться плодами трудов неправедных. Тем более что Торвальду удалось добыть для Кассандры саженцы роз и груш, да и сезон штормов на носу.

Так и получилось, что в самом начале осени, на первых пассатах, «Роза Кардиффа» и «Ульфдалир» вернулись на Тортугу и остались в гавани на полтора месяца, пережидать осенние ураганы.

Само собой, эти полтора месяца были наполнены делами под завязку. Надо было выгодно продать добычу, возобновить добрые отношения с губернатором, позаботиться о мелком ремонте, новых парусах и пушках, закупить провиант, обновить гардероб… словом, вздохнуть было некогда. Настолько некогда, что сэр Морган за полтора месяца так и не выбрал времени зайти в гости к Кассандре. Он ограничился запиской, переданной через Торвальда, и сундуком подарков. Да и сам Торвальд тоже вполне мог считаться подарком: он пропадал у Кассандры днями и ночами, настелил ей новую крышу и уже пристраивал к дому еще одну комнату. Для будущих маленьких Харальдсончиков.

Пожалуй, им можно было позавидовать.

Но завидовать Моргану было совершенно некогда!

Вот и сегодня он собирался сразу после завтрака отправиться с Недом в порт и потолковать с пришедшим вчера французом насчет содержимого его трюмов. Если француз не врал про удачную охоту, у него вполне могут оказаться шкуры селки.

Именно о своей страшной занятости Морган и сообщил Торвальду, когда тот подсел к его любимому столу в таверне Джона Серебряной Ноги, заглотил самую большую сосиску и спросил, не собирается ли друг сегодня почтить их с Кассандрой дом своим присутствием.

— Ваш? — переспросил Морган, едва не подавившись. — С каких это пор?

Торвальд сделал важное лицо, погладил заплетенную в целых три косы бороду, смахнул пылинку с новехонького, шитого золотом камзола и веско заявил:

— С сегодняшнего. Кассандра согласилась стать моей женой. Ну, где поздравления?

Проглотив застрявшую в горле сосиску, Морган хлопнул его по плечу:

— Поздравляю! От всей души!

— И?..