Загубленная жизнь Евы Браун

Гитлер покорился неизбежному и — настояв на полном засекречивании ее имени, ее личности и ее существования — возвел фрейлейн Браун в ранг своей признанной подруги и любовницы. То есть признанной его ближайшими друзьями и сподвижниками. С тем же успехом он мог бросить ее на растерзание волкам.

Глава 10 Дневник отчаявшейся женщины

На тысячах фотографий и многочасовых пленках домашнего кино Ева предстает такой, какой она хотела казаться окружающим: счастливой девочкой, веселой, озорной и беззаботной. Очень мало людей знали о ее «теневой стороне», и она прилагала все усилия, чтобы скрыть существование таковой. Правду она доверяла только своему дневнику. В отличие от фотографий и любительских фильмов он был строго конфиденциален. Не предназначенный ни для друзей, ни тем более для потомства, он писался Евой только для Евы. Здесь она могла сбросить маску веселья и быть откровенной.

Дневник Евы Браун полностью противоречит нелестному образу, который оставила нам история. Его второпях набросанные строки взрываются страстью: мыслями, грезами и страхами женщины, ничуть не похожей на легковесную пустышку, описанную мужчинами-историками. На его страницах раскрывается измученная душа, изнывающая от пренебрежения возлюбленного, доведенная почти до безумия стремлением быть с ним рядом. В решающий момент ее жизни, когда она телом и душой отдалась Гитлеру, он дал ей взамен так мало, что она стала задаваться вопросом, стоит ли жить дальше. Ей никогда не приходило в голову оставить его, но за четыре месяца, отраженные в дневнике, она постепенно пришла к убеждению, что единственный для нее выход — убить себя. Когда в конце мая 1935 года она во второй раз попыталась покончить с собой, Ильзе — как мы уже знаем — позвала врача, который отвез Еву в больницу, где ей спасли жизнь. После того, заметив дневник на ночном столике, Ильзе спрятала его и, возможно, потом уничтожила, сохранив лишь последние двадцать две страницы, охватывающие период с 6 февраля, одинокого двадцать третьего дня рождения Евы, по 28 мая 1935 года, когда она решилась на самоубийство. Зачем Ильзе оставила эти страницы — чтобы скрыть от родителей истинную причину в случае, если Ева умрет, или же для шантажа в будущем (что маловероятно), или в качестве доказательства, если начнется дознание, — неизвестно, но впоследствии она вернула их сестре.

В первую очередь — зачем было Еве вести дневник? Большинство людей этого не делают, а из тех, кто делает, большинство — молодые девушки в состоянии душевного смятения. Гитта Серени, биограф Альберта Шпеера и ведущий авторитет в вопросах истории Третьего рейха, дает простой ответ: «Она была как раз из тех девушек, что ведут дневники». Она была в том возрасте, когда молодым женщинам нужно как-то выражать свои тайные мысли, особенно если им не с кем поделиться — а Гитлер настоял на полнейшей секретности. Поговорить с родителями, узнавшими наконец о романе в 1934 году, она не могла. Для них тема стала запретной. У Евы были подруги, но сегодня нам трудно себе представить, насколько скрытными в отношении личной жизни были люди в тридцатых годах. Они не обсуждали ни свою половую жизнь, ни свои эмоциональные проблемы. «Люди больше уважали друг друга в те дни, — объясняет кузина Гертрауд, — как бы близки они ни были». Тайна любовной связи с самым великим и могущественным человеком Германии тяжелым бременем легла на плечи Евы. У нее было достаточно причин, чтобы вести дневник.

Его неполные две тысячи слов (я читала их и по-немецки, и в английском переводе) раскрывают такую Еву, какой ее никто не знал. Но перевод, даже хороший (а в случае дневников они, как правило, плохие), отличается от оригинала примерно как открытка с репродукцией от настоящей картины, и даже самое лучшее факсимиле не дает ощущения прямого контакта автора с читателем. Чтобы понять настоящую Еву, а не ее многочисленные роли, предназначенные для родителей, друзей и, прежде всего, для Гитлера, я должна была изучить дневник со скрупулезностью судебного эксперта. Это означало — получить доступ к оригиналу. В отличие от фотографий и фильмов, которые остаются все теми же, независимо от того, сколько раз их копировали с негативов, дневник является уникальным, рукотворным предметом. Мне не терпелось увидеть эту загадочную реликвию, вдохнуть запах страниц, изучить нюансы почерка. Мне нужно было подержать — пусть и в перчатках — листы, на которых она писала ровно семьдесят лет назад, ища подсказки в тексте, чтобы убедиться в подлинности дневника.

В марте 2005 года я второй раз поехала в Вашингтон, специально, чтобы подержать в руках дневник Евы Браун. Он находится под неусыпным надзором служащих NARA, гражданского и военного архива Америки. За зданием, известным как Архив II в Колледж-Парке, Мэриленд, располагаются огромные катакомбы хранилища: два миллиона кубических футов заставлены полками.