Заячье сердце (СИ)

— Иди. Сюда. — Уже более спокойно. Но равнодушие в голосе обманчиво. Я вижу, как его всего разрывает изнутри.

— Нет… — Пищу в ответ, рыская по комнате взглядом в поисках того, чем бы я могла от него защититься.

— Подойди, и я прямо сейчас на тебе разомнусь. — Глаза его дымчатые, серо-голубые, против воли удерживают на месте.

Я застываю столбом и ощущаю, как напрягаются соски под футболкой.

Он же мне не нравится. Он меня просто бесит.

Но его слова почему-то вгоняют в краску и заставляют реагировать неадекватно. По крайней мере, моё тело.

Начинает медленно двигаться в мою сторону.

Паника стучит отчаянным пульсом в горле и висках.

Он всё видит по моим глазам.

— Сама напросилась…

В полсекунды сокращает и без того небольшое расстояние между нами, одной рукой хватает за локоть, второй за шею и, как вампир, впивается в меня — беззащитную жертву.

Только не в шею, как они, а в губы.

От неожиданности я даже «охаю», приоткрывая рот, чем Димка тут же нагло пользуется. Просовывает язык и двигает им мой, перемещая одну руку на спину, отчего мурашки пробегают и колени подкашиваются.

Его язык вкусный, твердый, уверенный, ловлю себя на том, что мне неожиданно нравятся его движения: самовольнические и беспардонные.

Я настолько увлекаюсь этим действом, что не сразу соображаю, когда он чуть отстраняется и разрывает поцелуй с громким «чмокающим» звуком.

— Детка… — Глухим шёпотом дышит мне в губы. — Если ты и дальше будешь так стонать, мы не будем дожидаться окончания пари…

Я дышу, словно после трёхкилометровой пробежки и отчаянно цепляюсь за широкие плечи ненавистного красавца.

— Ты только обещаешь…

Боже… Что я несу?..

Димка рычит.

Его темперамент остановить может разве что прическа Акулины Владимировны.

Но сейчас её рядом нет. Есть только я и кровать студенческого общежития, на которую, он, подхватив уверенно под попу, шустро меня укладывает.

Снова набрасывается на мой рот.

Я буквально задыхаюсь от напора, видимо никто ему не говорил раньше, что девушка — не кислородная подушка, ей тоже нужен передых…

Голова просто «изображает вертолёт».

Что, чёрт возьми, происходит?

Это я что ли, как самка коалы, обхватила его торс своими ногами?

Боже…

Почему мне так хорошо сейчас?

Шарю загребущими руками по его спортивному телу.

Оооох… Это просто круто!

Наглею и просовываю холодные дрожащие пальцы под толстовку, прикасаясь к горячей, как раскалённый уголь, коже, сжимая её, и мычу от удовольствия в его ненасытный рот.

Сложно совмещать в себе эмоции от прикосновений и поцелуя одновременно.

Что же будет, когда случится полноценный секс?

О боги… Страшно-то как…

И хочется, что сил нет…

Матка уже узелком завязалась от неудовлетворённости.

Его руки ещё распутней моих.

Я даже не осознаю, как они так быстро пробрались под футболку и шарят там вовсю, сминая грудь, живот, перемещаясь с одного участка на другой.

Всхлипываю громко, когда твердые пальцы безошибочно находят набухший сосок под тканью спортивного лифчика и сжимают его до боли. От этого действия даже немного приподнимаюсь, касаясь горящей промежностью, скрытой тонкими шортами, грубой ткани мужских джинсов.

Димка мычит вместе со мной.

Подхватывает под спину и ещё ближе прижимает к своему выпирающему «достоинству».

Надо это прекращать…

Не до шуток уже.

Мы ведь не собираемся сейчас серьёзно заняться «этим»?

Кажется, Крючковский абсолютно потерял контроль.

— Дим…

Влажные поцелуи в шею отвлекают меня от «насущного».

Соберись, размазня…

— Дииимаа…

Губы уже на ключице… в ложбинке… носом приподнимает подбородок, языком проводит по чувствительной коже.

— Дим… остановись… пожалуйста…

Умоляю его, хотя сама не знаю, хочу ли, чтобы он останавливался.

— Нет, Заяц. — Поднимается. Стягивает с себя толстовку, под которой ничего нет. — Хрен я теперь остановлюсь.

Зачарованно смотрю, как он отбрасывает одежду в сторону.

Возвращает свой взгляд ко мне.

Берет мою вспотевшую ледяную ладонь широкой рукой, и прикладывает к своему животу.

Вздрагиваю непроизвольно.

— Не бойся. — Шепчет. — Потрогай.

У меня крыша поехала, и «до свидания, мои дорогие»…

Он так проникновенно говорит это…

Я просто растекаюсь по кровати, как бракованное желе.

Его пресс напрягается под моими пальцами, я веду ими выше, обвожу вокруг груди и возвращаюсь назад, плавно вниз, до пояса джинсов, и всё это глядя в его замутнённые глаза.

Я не знаю, что со мной.

Столько дней я посвятила тому, что пыталась опустить этого выскочку с небес на землю и столько нервов потратила в нелёгкой борьбе с его раздутым «эго»…

А сейчас всё это забыто и не имеет никакого значения…

Крючковский ловит мою руку и подносит к губам.

Его выдержке можно позавидовать.

Наслышана о том, какие мужчины бывают нетерпеливые. И по бугру на ширинке можно угадать, насколько ему хочется уже перейти к «основному блюду».

Но он не спешит.

Медленно облизывает мой указательный палец и полностью погружает его в свой порочный рот.

С «причмокиванием» вынимает.

А потом серьёзно, без усмешки спрашивает:

— Ты хочешь подарить мне свой оргазм?

Я давлюсь воздухом. Он застревает в горле.

Не знаю, как ответить.

Зачем вообще спрашивать?