Заячье сердце (СИ)

Хорошо, что он свалил на выходные с друзьями за город.

А Крючковский из головы никак не выходит.

Ну, ему-то переживать не о чем.

Спор я проиграла.

Девственность свою подарила… Почти то же, что оргазм…

Дура…

Какая же дура…

И изменить уже ничего нельзя.

Глава 14

Всё воскресенье ломает так, будто меня переехал трамвай.

Верх — от дикого похмелья, низ — от грубого вторжения.

Середину — невыносимое чувство сожаления о содеянном.

Никогда раньше не понимала состояния, когда «болит душа».

Вот теперь мне это известно.

Ближе к обеду приходит сообщение от Вани.

Он просит ответить и поговорить с ним.

Не отвечаю ничего определённого.

Мне вообще не хочется ни с кем общаться.

Я просто лежу амёбой и разлагаюсь…

От Крючковского ни звонка, ни записочки.

Даже интересно, как он пережил целый день без своих любимых кроссовок.

Меня это не задевает.

Я просто хочу всё забыть.

Но память, как назло, снова и снова возвращает к событиям вчерашней ночи.

Зачем я пошла к нему?

Почему меня никто не остановил?

Почему я такая дура?

Пьяная дура, надо уточнить.

Расхлёбывай вот теперь последствия своего идиотизма.

Кто тебе в этом виноват?

Мама не помогает вернуть душевное равновесие, только ещё больше его раскачивает.

Своим равнодушием.

— Тебе давно пора понять, что мужики — непостоянные сволочные существа. Нечего ждать от них героических поступков. — Говорит она мне по телефону.

Конечно, я не рассказала ей про то, что больше не «девочка». Только в общих чертах про наши «гонки» с Крючковским, просто чтобы услышать слова поддержки, немного прийти в себя.

В который раз убеждаюсь, что, кроме брата, близких людей у меня нет.

Но сейчас он за городом, развлекается со своими друзьями или коллегами, что, в принципе одно и то же.

Какие, на хрен, героические поступки?

Я просто хочу нормального человеческого отношения от того, кто с этим понятием вообще не знаком.

Почему я вообще зациклилась на нём, не понятно. Я ведь была влюблена в Ваню, а теперь он потерял свою значимость в моих глазах, уступив место этому несносному Выскочке.

Всё воскресенье я не испытываю никаких чувств, кроме апатии и безразличия ко всему происходящему.

В понедельник, несмотря на абсолютное нежелание отрывать задницу от постели и тащиться куда-то, превозмогая лень, плетусь в универ, в мрачном настроении, не желая ни с кем общаться и улыбаться.

А это редкость вообще-то.

Я всегда всем улыбаюсь, такова уж моя натура.

Сажусь рядом с Катькой, которая явно ждёт от меня пояснений и подробностей, но я лишь отмахиваюсь, не настроена на душевные разговоры.

Я знаю, что могу доверять ей.

И что она искренне за меня переживает.

Просто не хочу обсуждать свою дурость и обманутые надежды.

— Если захочешь поговорить, знаешь, где меня найти.

Она категорична в своих заключениях. Дуется, конечно. Но сейчас это не самая главная моя проблема.

— Прости, я знаю.

После обеда остаётся одна пара, и я честно, в первый раз за всё время обучения хочу слинять с неё. До последнего мечусь, остаться всё же, или смыться по-тихому.

Мы ждём в коридоре у аудитории, я залипаю в телефон, тщетно пытаясь отвлечь мысли от Димы.

Я постоянно думаю о нём.

Без перерыва, стоило только покинуть его квартиру.

Жаль, это не взаимно.

Мне больно от этой мысли. Но я изо всех сил стараюсь держаться.

Ну как этот невыносимый человек мог так запасть мне в душу?

Мне ведь казалось, что уже выработался иммунитет к его обаянию. Я не воспринимала всерьёз его стёб и постоянное внимание к моей персоне. Зачем он так убедительно добивался моего расположения?

Неужели так мало девушек попадалось на эту удочку? Зачем ему я была нужна?

Очередной трофей?

Лёгкая победа?

От этой мысли хочется плакать, но я не позволяю себе такой слабости.

Пошёл ты, Крючковский!

Ненавижу тебя!

— Привет, Алин. Мы можем поговорить?

Корзун появляется неожиданно.

Я смотрю на Катьку, та хмурится, показывая, что не рада его видеть.

Моя дорогая…

Знала бы ты, что Ваня тут абсолютно не причем.

— Да, конечно. — Отвечаю, кивая подруге, что всё хорошо.

Мы отходим в безлюдное место.

Сука, в то самое место под лестницей, куда меня не так давно затаскивал Димка.

— Алин… — Ваня пытается посмотреть мне в глаза, но мне стыдно поднимать взгляд.

— Вань…

— Послушай… — Он берёт меня за руку, сжимая крепко пальцы. — Я понимаю, что ты мечешься между мной и ним. Выбор сложный, правда…

Ого…

Вот это да.

Так прямо… С места в карьер.

— Я лишь хочу сказать, что мои намерения к тебе серьёзные. — Поднимаю глаза. Действительно, выглядит сосредоточенным. — Ты мне нравишься, Алин. Ты невероятная девушка, жаль я не узнал тебя раньше.

Мы стоим очень близко. Мне даже некомфортно в какой-то степени. Странно. Не ёкает и не зудит, как раньше. Но слова, сказанные Корзуном, теплом окутывают развороченное сердце.

— Я не хочу ставить тебя перед выбором, но, если ты позволишь мне, я докажу, что со мной ты можешь стать счастливой.

Ком в горле не даёт даже сделать вдох, не то, что ответить.

Он знает про нас с Крючковским.

Или предполагает. Тоже не исключено.

В конце концов, он видел нас целующимися.