Заячьи петли в золотом тумане (СИ)

   Незаметно проскочила неделя, и я пошел в мастерскую к Натану-Антону за заказом. Тот сидел в своем тесном ящике, выглядывая в окошко, как кукушка из ходиков. Он радостно осклабился, завидев меня, и показал жестами, чтобы зашел с тыла к нему, а не подходил к окошку. Сделал это я с опаской, беспокоился не зря: в будку-мастерскую вместилась только моя фасадная часть, а корма осталась снаружи. Тафлевич торжественно развернул бархатную салфетку и показал плод своих стараний. Да, посмотреть было на что: от пожухшего механизма, отданного в руки часовщика неделю назад, предъявленное к обзору отличалось кардинально. Новый с виду никелевый блестящий корпус, черный глянцевый эмалевый циферблат с белыми цифрами на нем, вороненые стрелки с тонкими белыми полосками посередине, сапфировое стекло пускало веселые световые зайчики вокруг. Довершал вид черный толстый ремешок, источавший одновременно запах благородной кожи и качественного парфюма. Еще минут пятнадцать я слушал рассказ мастера о часах военного времени, наших и немецких, но произведенных в Швейцарии. Узнал, что у знаменосца с обошедшей весь мир фотографии, водружающего Знамя Победы над рейхстагом, на запястье надеты часы марки "Selza". Получил представление о том, что такое "штамповка", к которой мастер относился с нескрываемым презрением, как индийский раджа к касте неприкасаемых. Потом было торжественное поднесение механизма к моему уху, расчет за сделанную работу и теплое прощание с приглашением приходить непременно с такими находками еще. Я с легким сердцем пообещал, про себя сильно сомневаясь, что в моей жизни повторится что-то подобное.

***

   До Москвы мы ехали поездом. Люблю поезд, когда дорога длинна и попутчики недокучливы. Но мы ехали недолго: сели в вагон вечером и утром уже вышли на перроне московского вокзала. Столица встретила прохладой и дождем. Побродили день по центру и вечером снова заняли полки в поезде западного направления. В купе нас было трое, компанию составил разговорчивый представитель леспромхоза из-под Перми, ехал разбираться с претензиями по отгруженным в Прибалтику два месяца назад сосновым бревнам. Попутчики мои затихли быстро, мне же не спалось. Сидел, смотрел в темноту вагонного окна, нарушаемую огнями изредка пробегающих полустанков, думал и вспоминал. Ехал я этим маршрутом не впервые, разнообразился он с тех пор только остановкой на границе для проверки документов и виз, чего раньше не было.

   В Прибалтике мне довелось бывать не раз, даже жил по нескольку месяцев и в Латвии, и в Литве, и в Эстонии. Было это еще во времена СССР, когда "оккупанты" создали в трех республиках у балтийских берегов суперсовременное производство электроники и радиотехники, а мой отец выезжал в командировки на полгода для помощи местным специалистам в освоении выпускаемых изделий. Брал с собой и меня на каникулах, так что в разные годы лето я проводил на балтийском побережье в таких местах, как Юрмала, Паланга и Пярну. Чаще всего в связи с темой радиоэлектронной промышленности Прибалтики вспоминают о двух действительно крупных предприятиях Латвии - рижском государственном электротехническом заводе "ВЭФ" и рижском радиозаводе "Радиотехника". Первый выпускал все, от телефонов до военных изделий, которые составляли 80% от всей продукции. На "Радиотехнику" приходилась без малого половина всей бытовой аудиотехники страны. Аналогом ВЭФа был  завод "Пунане Рэт" в Таллине, делал лучшую акустику в СССР. В Литве радиопромышленность - это два завода в Вильнюсе, электротехнический "Эльфа" и приборостроительный `Вильма". Оба работали на оборону.  Завод "Эльфа" (или то, что от него осталось) со своей продукцией для ВМФ страны был секретным аж до 2000г., когда Литва уже обрела столь лелеемую ею независимость. Завод "Вильма", по-свойски и привычно звавшийся её работниками "52-м заводом", был оборонным изначально, на нем собирали "черные ящики" для самолетов и подводных лодок всего Союза. Каунасский радиозавод  обеспечивал советских граждан телевизорами, радиолами и радиоприёмниками, выпускал и оборонную продукцию. Были и другие заводы - такие, как "Альфа" и "Коммутатор", в основном выпускали продукцию тоже военного назначения. Нормой и правилом были сборные команды сильных и компетентных специалистов со всего СССР при освоении в Прибалтике чего-то нового и очень нужного для обороны, и отец не по одному разу побывал на всех заводах. Сейчас эти предприятия или мертвы полностью, или влачат жалкое существование, а производственные корпуса пугают редких прохожих выбитыми стеклами и безлюдьем опустевших территорий.